Собрание сочинений. Врата времени

Саквояж. Это был он, никаких сомнений. Несомненным было и то, что двое его стражей после непродолжительного совещания принялись ломиться в дверь.

Вэннинг позеленел. Он сделал нерешительный шаг вперед и вдруг увидел шкафчик в том самом углу, в который он его задвинул. Ящик времени… Идеальный тайник – вот что это было! Если он засунет туда чемодан, тот станет неузнаваемым. Даже если он исчезнет опять, это неважно. Важно было другое: избавиться, и немедленно, от этой улики…

Дверь затрещала. Вэннинг рванулся к саквояжу и схватил его. Краем глаза он заметил какое-то движение.

В воздухе над ним появилась рука. Гигантская рука в безупречном белом манжете. Все остальное исчезало где-то в пустоте. Огромные пальцы тянулись вниз…

Вэннинг завопил и отскочил в сторону. Недостаточно быстро. Рука опустилась, и юрист забился на ладони.

Рука сжалась в кулак. Когда кулак разжался, из него выпало, пачкая ковер, то, что осталось от Вэннинга.

Рука удалилась в неизвестность. Выломанная дверь рухнула, и два агента тяжело дыша ввалились в кабинет.

Вскоре приехал Хаттон со своими людьми. Им осталось сделать немногое – разве что все прибрать. Замшевый саквояж с двадцатью пятью тысячами кредитов облигациями был унесен в безопасное место. Вэннинга соскребли с ковра и отправили в морг. Фотографы сделали снимки, эксперты по отпечаткам пальцев распылили белый порошок, специалисты по рентгену выполнили свою часть работы. Все было сделано быстро: через час офис был пуст и дверь опечатана. Таким образом, не оказалось свидетелей, которые могли бы рассказать о явлении гигантской руки, возникшей из ниоткуда, пошарившей вокруг как бы в поисках чего-то и снова исчезнувшей…

Единственным человеком, который мог бы пролить свет на это дело, был Гэллоуэй, но его замечание адресовывалось «Монстру» в тишине уединенной лаборатории. Все, что он сказал, было:

– Вот почему тот верстак материализовался здесь вчера на несколько минут. Гм-м. Настоящее плюс икс… и икс равен приблизительно неделе. Почему бы и нет? Все относительно. Но я никогда не предполагал, что Вселенная сжимается так быстро!

Он поудобней устроился на тахте и запустил в себя Двойной мартини.

– Так и есть, – задумчиво пробормотал он спустя некоторое время. – Вот это да! Вэннинг, пожалуй, был единственным, кому удалось оказаться в середине следующей недели и убить там самого себя. Да, надо напиться.

И он напился.

© Перевод на русский язык, Рыжова Л.Л., 1994

Теодор Старджон Борговля тутылками

Никогда прежде я не замечал этого магазинчика – а ведь живу всего в полутора кварталах отсюда. Хотите, дам адрес? Называется «Борговля тутылками» – между Двадцатой и Двадцать первой улицами, на Десятой авеню, Нью-Йорк. Можете отправиться туда сами и поискать. Возможно, вы об этом не пожалеете.

Но лучше не пробуйте.

«Борговля тутылками». Это меня сразу остановило. Представьте себе лавчонку с уныло скрипящей на ветру облупившейся вывеской, болтающейся на кованой завитушке. Я было прошел мимо: в кармане у меня лежало обручальное кольцо, которое Одри мне только что вернула, и мысли мои были очень далеко от таких вещей, как лавочки по борговле тутылками. Я говорил себе, что Одри могла бы найти для описания моей особы иное слово, чем «никудышный». А ее заявление о том, что я «прирожденный психопатический никчемушник, заведомо неприспособленный к жизни», было настолько же неуместно, насколько выспренно. Она, несомненно, вычитала где-то эту тираду и теперь выдала ее на-гора, присовокупив: «И я бы не вышла за тебя, даже если бы ты был последним мужчиной на земле», – что, как вы понимаете, тоже довольно-таки потертое клише.

«Борговля тутылками!» – пробормотал я и приостановился, задумавшись, где я подхватил такое странное сочетание. Ясно – прочел на вывеске. «А что такое „Борговля тутылками“»? – спросил я себя. И сам себе уверенно ответил: «Не знаю. Вернись и выясни, если хочешь».

Так я и сделал – прошел назад по восточной стороне десятой авеню, размышляя, кто может содержать это заведение и чем они там занимаются.

Ответ на этот второй вопрос мне дала надпись на табличке в окне, трудно читаемая из-за наслоений пыли – несомненно, пыли веков. Там было написано:

МЫ ПРОДАЕМ БУТЫЛКИ

Там еще что-то было написано – буквами поменьше. Я протер пыльное стекло рукавом и наконец разобрал и эту строку:

С РАЗНООБРАЗНЫМ СОДЕРЖИМЫМ!

Да, именно так:

МЫ ПРОДАЕМ БУТЫЛКИ

С РАЗНООБРАЗНЫМ СОДЕРЖИМЫМ!

Ну и, естественно, я зашел. Содержимое у бутылок порой бывает очень даже приятным, а я, по моему состоянию, не возражал бы против пары стаканчиков приятности.