Собрание сочинений. Зомби

— Ах-ах-ах…

— Это же я, папа. Тина!

Он отшатнулся, прикрывшись руками:

— Ты мертвая!

— Нет, папа.

— Да, да, мертвая!

— Папа, пожалуйста… — Потянувшись к нему, Тина расплакалась.

И сильный темперамент Кэй прорвался наружу. Она шагнула к мужчине и, подбоченившись, обожгла его взглядом:

— Что за чепуха, месье Англэйд! Если девочка пропала, это еще не значит, что она умерла. Вы же видите, что нет!

Он уставился на нее, его толстые губы шевелились, но теперь беззвучно. На сведенном судорогой лице проступил пот.

— Вы меня слышите, месье? С вашей дочерью все хорошо. Я медицинская сестра и могу судить.

— Вы… не… понимаете.

— Чего это я не понимаю?

Он, двигаясь так, будто ноги у него увязли в жирной красной глине, развернулся в сторону, куда убежала мать девочки, и, подняв руку, словно тяжелый груз, указал туда.

— О чем это вы? — резко спросила Кэй и, опустив взгляд на плачущую девочку, сказала: — Ничего, малышка. Я во всем разберусь.

Метеллус Англэйд протянул руку и тронул ее за плечо:

— Идемте.

Он медленно побрел через двор, шаркая босыми ногами по твердой земле. За маленьким кладбищем, к которому он направлялся, начиналось поле сорго. Что такого в этом поле, что оно заставило его испугаться собственной дочери?

Кэй пошла за ним, но не переставала оглядываться. Тина смотрела им вслед, прижав ладошки к щекам, очевидно совершенно раздавленная тем, что случилось. Толпа на дороге снова умолкла. По всей длине забора виднелись сосредоточенные лица, на дороге было не протолкнуться, но никто не входил во двор, хотя калитка осталась открытой. Кэй вспомнила, что не привязала серого мула. Вернуться и привязать, чтобы его не спугнули? Нет. Это подождет.

Метеллус Англэйд дошел до края двора и потащился между могилами — это были не каменные надгробия, а грубо слепленные цементные подобия маленьких домиков, стоявших на цементных же плитах, напоминавших формой гробы. Ничего особенного. Такие кладбища можно увидеть по всему Гаити. Кэй всматривалась в поле. Куда подевалась женщина?

Занятая своими мыслями, Кэй налетела на остановившегося Англэйда. Он подхватил ее, не дал упасть. Свободной рукой мужчина указал на надгробие, свежее или свежепобеленное:

— Смотрите.

Имя было не вырезано как следует, а просто процарапано острой палочкой, когда бетон еще не затвердел. Но буквы были крупными и четкими. Кэй без труда прочитала:

ТИНА ЛУИЗА КРИСТИНА АНГЛЭЙД. 1984–1992

Кэй снова вскипела, разворачиваясь к нему:

— Вы не должны были этого делать! Могилы для тех, кого вы хороните, а не для тех, кого просто сочли умершими.

Он, не дрогнув, смотрел на нее, и теперь она заметила в нем сходство с Тиной. Около тридцати лет, выше, чем обычно бывают крестьяне-горцы, с добрым, чистым лицом.

— М'зель, вы не понимаете. Моя дочь похоронена здесь.

— Как?!

— Она умерла. Я сам сделал гроб. Мать сама приготовила ее к погребению. Я положил ее в гроб и забил гвоздями, и, когда мы опускали ее в могилу и засыпали землей, двор был полон свидетелей. Все эти люди, что стоят сейчас на дороге. Вся деревня видела.

Кэй с усилием сдержалась. «Осторожнее, Гилберт. Теперь, бога ради, не скажи чего-нибудь лишнего».

— Месье, я могу только сказать, что вы, должно быть, ошиблись.

Он с достоинством покачал головой из стороны в сторону:

— Ошибки не было, м'зель. С той минуты, когда мы положили ее в гроб и пока земля не покрыла ее, гроб не оставался без надзора. Моя жена или я все время были с ней.

«Нельзя стоять здесь на виду, — с отчаянием подумала Кэй. — Вся эта толпа на дороге следит за нами».

— Месье, нельзя ли нам войти в дом?

Он кивнул.

— А Тина? Уверяю вас, она не мертвая. Она просто на время потеряла память и не могла вспомнить, кто она.

Он поколебался и снова кивнул.

Они вернулись к Тине, и Кэй положила руку ей на плечо:

— Идем, малышка. Все уладится.

Метеллус Англэйд первым прошел в дом. Кэй подтолкнула вперед Тину. Крестьяне за забором провожали их взглядами.

«Если они в самом деле верят, что похоронили девочку, я их не виню. Я, пожалуй, вела бы себя так же».

Дом оказался больше того, в котором они с Тиной провели прошлую ночь. Но прежде чем, как положено, похвалить его, Кэй попросила:

— Месье Англэйд, прошу вас, не займется ли кто-нибудь моим мулом? Его нужно расседлать, напоить и привязать так, чтобы он мог попастись.

Он не спешил соглашаться.

— Вам придется устроить меня на ночь у себя или у кого-нибудь из соседей, — твердо сказала она. — Так что, пожалуйста, занесите в дом и мешки с седла.

«Особенно тот, в котором моя сумка», — добавила она про себя.

Мужчина нахмурился:

— Вы хотите провести ночь здесь?

Кэй демонстративно посмотрела на часы, хотя и без того знала, который час.

— Не думаете же вы, что я в такое время отправлюсь в Тру? А джип я оставила там. Я привезла вашу дочь от самого госпиталя Швейцера, месье Англэйд. Вы представляете, как это далеко?

— Так далеко? — Он взглянул на нее с уважением, потом перевел взгляд на Тину.

О чем он думал? Может быть, что, если дочь побывала в швейцеровском госпитале, она все-таки не призрак?