Собрание стихотворений

Нас не было, мы на земле не жили,
И на высоком корабле судьбы
Мы в Африку туманную не плыли,
Не стлался за кормою дым трубы,

И голос ангельский не пел над нами,

В небесных рощах не гостили мы —
Не расстается ангел с небесами
И не бывает пальм среди зимы.

Нам никогда никто не пел о счастье

И этих рук худых не целовал,
Не любовался этим черным платьем,
И не надела ты его на бал.

Нам не казался мир печальным садом

При скудном свете городской луны,
И не катились слезы крупным градом
Из этих глаз, из этой тишины.

Прекрасным заревом туберкулезным

Не вспыхнул мрамор твоего лица,
И воздухом хрустальным и морозным
Душа не надышалась до конца.

Париж. 1931

219. «Еще мы не знаем, не смеем…»

Еще мы не знаем, не смеем.
Еще мы сказать не умеем
О многом, о том, что хотим.
Небесная родина — дым.

Еще не стихи, а туманы,

Но рифма слетает ко мне
И в черные, черные страны
Уводит меня, как во сне.

К каким-то прелестным рукам,

К каким-то иным берегам,
К печальным и лунным холмам,
Но счастье мое и не там.

Париж. 1931

220. «По-прежнему шепчет нам Гамлет…»

По-прежнему шепчет нам Гамлет
О злых и презренных врагах,
Витает в высоком раздумьи
С раскрытою книгой в руках.

Все так же склоняются ивы

Безмолвно — над черной водой,
Все так же Офелия руки
Заламывает над судьбой.

Все так же звучит сатанинский

Актерский заученный смех
И руки ломает актриса.
Все — яд, преступление, грех…

Расплакаться в черном театре

Готова простая душа
Над участью датского принца,
Едва от волненья дыша.

И вдруг просыпается в сердце

Забытая нежность к нему,
Такая прекрасная жалость
Ко всем и к себе самому.

Париж. 1931

221. ЛИРА

Среди равнодушного мира,
Не перекричав глухоты,
Безмолвствует робкая лира,
И музыка дремлет, как ты.

Так Лермонтов в узком мундире

Жил в царстве указов и слез,
Так ангел летел и в эфире
К нам душу беспечную нес.

А здесь только лепет и вздохи

И жалобы, темень в окне,
Судьба. Только жалкие крохи
Небес, отраженных на дне.

Здесь только дожди и прохожий

На улице, вздох на мосту,
Здесь нет ничего, что похоже
На ангельскую красоту.

Но чем безотрадней, печальней

Судьба и чем жребий страшней,
Тем чище, теплей, музыкальней
Твой голос поет для людей,

Чем неотвратимей дыханье

Конца над нелепой судьбой,
Тем выше и выше сиянье —
О, лира небес, — над тобой.

222. В МИХАЙЛОВСКОМ