Собрание стихотворений

Крит зеленый,-- запекся их дар

В землю звонкую: слышишь дельфиньих

Плавников их подземный удар?

Это море легко на помине

В осчастливленной обжигом глине,

И сосуда студеная власть

Раскололась на море и страсть.

Ты отдай мне мое, остров синий,

Крит летучий, отдай мне мой труд

И сосцами текучей богини

Воскорми обожженный сосуд.

Это было и пелось, синея,

Много задолго до Одиссея,

До того, как еду и питье

Называли "моя" и "мое".

Выздоравливай же, излучайся,

Волоокого неба звезда

И летучая рыба -- случайность

И вода, говорящая "да".

21 марта 1937

x x x

О, как же я хочу,

Не чуемый никем,

Лететь вослед лучу,

Где нет меня совсем.

А ты в кругу лучись -

Другого счастья нет -

И у звезды учись

Тому, что значит свет.

Он только тем и луч,

Он только тем и свет,

Что шопотом могуч

И лепетом согрет.

И я тебе хочу

Сказать, что я шепчу,

Что шопотом лучу

Тебя, дитя, вручу...

23 марта -- начало мая 1937

x x x

Нереиды мои, нереиды,

Вам рыданья -- еда и питье,

Дочерям средиземной обиды

Состраданье обидно мое.

Март 1937

x x x

Флейты греческой тэта и йота -

Словно ей не хватало молвы -

Неизваянная, без отчета,

Зрела, маялась, шла через рвы.

И ее невозможно покинуть,

Стиснув зубы, ее не унять,

И в слова языком не продвинуть,

И губами ее не размять.

А флейтист не узнает покоя:

Ему кажется, что он один,

Что когда-то он море родное

Из сиреневых вылепил глин...

Звонким шопотом честолюбивым,

Вспоминающих топотом губ

Он торопится быть бережливым,

Емлет звуки -- опрятен и скуп.

Вслед за ним мы его не повторим,

Комья глины в ладонях моря,

И когда я наполнился морем -

Мором стала мне мера моя...

И свои-то мне губы не любы -

И убийство на том же корню -

И невольно на убыль, на убыль

Равноденствие флейты клоню.

7 апреля 1937

x x x

Как по улицам Киева-Вия

Ищет мужа не знаю чья жинка,

И на щеки ее восковые

Ни одна не скатилась слезинка.

Не гадают цыганочки кралям,

Не играют в Купеческом скрипки,

На Крещатике лошади пали,

Пахнут смертью господские Липки,

Уходили с последним трамваем

Прямо за город красноармейцы,

И шинель прокричала сырая:

-- Мы вернемся еще -- разумейте...

Апрель 1937

x x x

Я к губам подношу эту зелень -

Эту клейкую клятву листов -

Эту клятвопреступную землю:

Мать подснежников, кленов, дубков.

Погляди, как я крепну и слепну,

Подчиняясь смиренным корням,

И не слишком ли великолепно

От гремучего парка глазам?

А квакуши, как шарики ртути,

Голосами сцепляются в шар,

И становятся ветками прутья

И молочною выдумкой пар.

30 апреля 1937

x x x

Клейкой клятвой липнут почки,

Вот звезда скатилась:

Это мать сказала дочке,

Чтоб не торопилась.

-- Подожди,-- шепнула внятно

Неба половина,

И ответил шелест скатный:

-- Мне бы только сына...

Стану я совсем другою

Жизнью величаться.

Будет зыбка под ногою

Легкою качаться.

Будет муж прямой и дикий

Кротким и послушным,

Без него, как в черной книге,

Страшно в мире душном...

Подмигнув, на полуслове

Запнулась зарница.

Старший брат нахмурил брови,

Жалится сестрица.

Ветер бархатный крыластый

Дует в дудку тоже:

Чтобы мальчик был лобастый,

На двоих похожий.

Спросит гром своих знакомых:

-- Вы, грома, видали,

Чтобы липу до черемух

Замуж выдавали?

Да из свежих одиночеств

Леса -- крики пташьи.

Свахи-птицы свищут почесть

Льстивую Наташе.

И к губам такие липнут

Клятвы, что по чести

В конском топоте погибнуть

Мчатся очи вместе.

Все ее торопят часто:

-- Ясная Наташа,

Выходи, за наше счастье,

За здоровье наше!

2 мая 1937

x x x

На меня нацелилась груша да черемуха -

Силою рассыпчатой бьет меня без промаха.

Кисти вместе с звездами, звезды вместе с кистями,-

Что за двоевластье там? В чьем соцветьи истина?

С цвету ли, с размаха ли бьет воздушно-целыми

В воздух убиваемый кистенями белыми.

И двойного запаха сладость неуживчива:

Борется и тянется -- смешана, обрывчива.

4 мая 1937

Стихи к H. Штемпель

1

К пустой земле невольно припадая,

Неравномерной сладкою походкой

Она идет -- чуть-чуть опережая

Подругу быструю и юношу-погодка.

Ее влечет стесненная свобода

Одушевляющего недостатка,

И, может статься, ясная догадка

В ее походке хочет задержаться -

О том, что эта вешняя погода

Для нас -- праматерь гробового свода,

И это будет вечно начинаться.

2

Есть женщины сырой земле родные,

И каждый шаг их -- гулкое рыданье,

Сопровождать воскресших и впервые

Приветствовать умерших -- их призванье.

И ласки требовать от них преступно,

И расставаться с ними непосильно.

Сегодня -- ангел, завтра -- червь могильный,

А послезавтра только очертанье...

Что было поступь -- станет недоступно...

Цветы бессмертны, небо целокупно,

И все, что будет,-- только обещанье.

4 мая 1937

Стихотворения разных лет

x x x

Среди лесов, унылых и заброшенных,

Пусть остается хлеб в полях некошеным!

Мы ждем гостей незваных и непрошеных,

Мы ждем гостей!

Пускай гниют колосья недозрелые!

Они придут на нивы пожелтелые,

И не сносить нам, честные и смелые,

Своих голов!

Они растопчут нивы золотистые,

Они разроют кладбища тенистые,

Потом развяжет их уста нечистые

Кровавый хмель!

Они ворвутся в избы почернелые,

Зажгут пожар, хмельные, озверелые...

Не остановят их седины старца белые,

Ни детский плач!

Среди лесов, унылых и заброшенных,

Мы оставляем хлеб в полях некошеным.

Мы ждем гостей незваных и непрошеных,

Своих детей!

1906

x x x

Тянется лесом дороженька пыльная,