Собрание стихотворений

           1 ЯНВАРЯ 1993 ГОДА

^{272}

Покамест я бессмертен и всесилен,

   еще с утра
со всех концов зову на праздник Лилин
   друзей добра.

Зову тихонь таимостей и странствий

   и думных дрем,
а ты одна повелевай и властвуй
   за сим столом.

А в полночь вдруг подумаю «да ну вас!»

   и вспомнишь ты,
как в детстве хмуром льнула и тянулась
   к теплу мечты,

как был сиротским присмерком искрошен

   твой ранний цвет
и ветром сдут, безгрешен и безгрошен,
   в колодец лет.

Боясь с мурой всеобщего устава

   попасть впросак,
в больном пути скрывала, что устала
   нести рюкзак.

Привыкла жить тайком, мечту свою ты

   в быту храня,
и были б дружбы, дети и уюты,
   не будь меня.

Не встреть меня, жила б себе в покое,

   в дарах дорог, —
за что ж тебе казнилище такое
   устроил рок?

В мой мерзлый мрак, с работы ли, с базара,

   свой свет внесла
и жизнь мою безвестную спасала,
   не помня зла.

Когда б не ты, я был бы нети отдан,

   в когтях беды
давно став трупом или идиотом,
   когда б не ты.

Жужжливым летом в памяти пахучей

   медвяных крыл
ты мне дарила с воздухом созвучий
   Литву и Крым.

Не нам с тобой мирить людей и нелюдь

   ненастных дней, —
ты ж всем кругом добро б хотела сделать,
   кто нас бедней.

Светлы тобой прельстительная чара

   и тайный зов,
в тебе одной причина и начало
   моих стихов.

Прожитых лет обузы и темноты,

   тоску и гнет
прости мне в день рожденья твоего ты
   под Новый год.

Присев к столу от кухонного газа,

   от лжи обид,
ты улыбнешься мне, иконноглаза,
   и Бог простит.

Еще не раз твои труды и брашна

   меня спасут.
Когда любовь, то с ней идти не страшно
   на Страшный суд.

Но даже там на спрос Судьи святого,

   чтоб дух спасти,
я не смогу неведомого слова
   произнести.

Не празднично увиты^{273}

,а буднично тихи,
в меня вселились Виты
Добрыниной стихи,

что из полуподвалов

взошли на судный свет,
и в них не слышно жалоб
и обвинений нет.

Лишь молвят с горьким жестом,

катая в горле ком,
о неустройстве женском
в пейзаже городском.

Взялась — так не взыщи ты:

в быту, как на войне,
поэту нет защиты,
а женщине — вдвойне.

В истории, похоже,

не стоит ничего
с ободранною кожей
живое существо…

Она ж глядит, не хмурясь,

а пригоршни щедры —
и сердце всколыхнулось
от горечи сестры.

Я радоваться смею,

что, Божий нелюдим,
хожу, выходит, с нею
по улицам одним.

Не в поле, не от ветра,

а в лад календарю
из глаз моих ответной
слезой благодарю.

1993