Собрание стихотворений

В этом мире, слезами воспетом,
С каждым зверем и каждым предметом
Ощущаю я братство-сестричество,
Неразрывное с миром родство.
Но не знаю сама отчего,
Хоть и странно сознаться мне в этом,
Мне роднее всего электричество.

Я одна по аллее иду
В черном, пышном приморском саду.
Искрометно, как смех истерический,
Рассыпается свет электрический,
Лиловея, как роза на льду.
Нет, пожалуй еще лиловей,
Как над розой поет соловей
Исступленно, в небесном аду.

«Средь меланхолических ветвей…»

Средь меланхолических ветвей
Серебристо плещущей ольхи
Вдохновенно, в совершенстве диком
Трелями исходит соловей
Над шафранною китайской розой.
Восхищаясь собственною позой,
Тень играет дискобольным бликом,
И роса на бархатные мхи
Капает жемчужинами слез.

Розы, розы… Слишком много роз,
Слишком много красоты-печали.
Было слово (было ли?) вначале,
Слово без словесной шелухи.

Светляками, крыльями стрекоз
Над кустами розовых азалий
За вопросом кружится вопрос
Ядовитее, чем купорос:
Можно ли еще писать стихи.
Можно ли еще писать стихи
Всерьез?..

«На заре вернувшись с бала…»

На заре вернувшись с бала
Я усталая легла.
В звездной пене, в лунных стружках,
Застилая зеркала,
Легкий сон на одеяло
Наплывает из угла.

От усталости в подушках
Догорая вся дотла —
До чего же я устала,
До чего я весела!

Если б жизнь начать с начала
Я такой бы не была:
Никому бы я не стала
Делать ни добра, ни зла.

А была бы я лягушкой,
Квакающей у пруда
(Стынет темная вода,
Высоко блестит звезда).

Или в крапинку кукушкой,
Что усевшись на суку
День-деньской твердит ку-ку
В средних числах сентября,
Не пророча, а для смеху,
Рыжим листьям на потеху.

Но средь звезд и снов скользя
Ясно вижу — стать нельзя
Ни лягушкой, ни кукушкой.
Что ж? Согласна я — изволь —
Взять себе другую роль:
Стать простушкою-пастушкой,
На которой хоть и зря
В сказке женится король.

«Дни считать напрасный труд…»

Дни считать напрасный труд.
Дни бегут,
Часы летят,
Превращаются в года.

В тихий сад на сонный пруд
Принесли топить котят.
Глубока в пруду вода,
Хоть котята не хотят,
Как уж не утонешь тут?

И кошачая беда,
Намяукавшись в эфире,
В милосердном этом мире
Исчезает без следа.

Разве что блеснет звезда
Светляком, скользотой льда,
Острым лезвием секиры
Над безмолвием пруда.

Мне ж до Страшного Суда
(Если будет Страшный Суд)
Погрешить еще дадут.

«Сорок градусов в тени…»