Собрание стихотворений

Черт его знает, как он это делал,
И что тут было: чудо или фокус,
Или гипноз?.. Он заходил в харчевни,
В кофейни, в школы, в частные дома;
Войдет, промнется, поглядит налево,
Направо, тронет вещь какую-либо
И вдруг метнет, ладонь расправя, руку,
А на ладони — синий мотылек.
Громадный, синий, бархатный, бразильский!
Сидит и мерно сдваивает крылья;
Глаза мерцают; и спирально вьется
Пружинкой часовою хоботок;
Потом вспорхнет он и бесшумно реет
Сквозь дым табачный, сквозь надрывы джаза,
Сквозь мглу диктовки, сквозь шипенье ссоры, –
Как весть о небе, вечно голубом!
И у людей — косматых, толстых, рыжих,
Больных, упрямых, скучных и голодных, –
У всяких, кто ни есть, — в душе светлело,
Как в комнате, где вымыли окно,
И думалось, что наступает Пасха,
Что ветер пахнет молодой травою,
Что можно тут же прыгнуть в легкий поезд
И загреметь куда-нибудь на юг!
А он, а этот фокусник бродячий,
С лукавою и доброю улыбкой,
Уже забыв о мотыльке, топтался
Меж столиков, диванов или парт;
Ему порой давали рюмку водки
Или сосиску на отломке хлеба,
Или просили не мешать урокам,
Или сажали чай с вареньем пить.
Он исчезал на долгие недели,
Потом опять куда-нибудь вторгался,
Опять ладонь вытягивал большую,
И возникали снова чудеса.
То на клеенке, вытертой и сальной,
Он быстрым жестом ставил дивный город
Величиною в торт, — и в колоннадах
Лежала тень и проходил Перикл, –
То стряхивал он в миску суповую
Горсть лепестков невиданного цвета, –
И ромовая жженка полыхала,
И сам Языков песню заводил;
То бусинку меж пальцами катал он,
Подбрасывал, — и к потолочной лампе,
Как бы к Сатурну, золотые луны
Слетались: любоваться и кружить;
То он хватал из воздуха Киприду,
Не больше куклы, на газету ставил, –
И пеною морской клубились буквы,
И вместо мути повседневных дел,
Убийств, процессов, сплетен, котировок,
Парламентских скандалов и рекламы
На мраморную красоту богини
Прохладою дышал ультрамарин.
А иногда, пошевелив рукою,
Приманивал к себе он ниоткуда
Голодную нагую обезьянку,
Дрожащую от стужи, — и она
Так мудро и беспомощно глядела
И так благодарила за бисквитик,
Что люди вновь стыдиться начинали
И вновь умели пожалеть людей.
А иногда невесть какой пилою
Он скрежетал по жести и смеялся,
И объяснял, что цель такой забавы
В том, чтоб заставить музыки искать.
Так он скитался. Жил он без прописки.
Он не платил ни податей, ни пошлин.
Был некрасив, бедно одет. — И звали
Его слегка насмешливо: «поэт».

30. IX.1953 — 10.V.1955

КОРРОЗИЯ