Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Засыпаю долго, неуютно,
темнотой протяжной занесен.
Мы несовместимы обоюдно,
несопоставимы —
я и сон.
Будто бы со дна тысячелетий,
сон всплывает явно не к добру.
Чувствую, что этот сон —
                                   последний:
ежели засну сейчас —
умру.
Сон мой то огромен,
                            то ничтожен.
Тащит он меня из тьмы во тьму.
Я не должен спать!
                         Проснуться должен!
Должен! —
сам не знаю, почему.
Вот она – последняя граница.
Сон бурлит —
я падаю в него!..

…Было утро.

Щебетали птицы.
Ночью мне не снилось ничего.

Воспоминание о встрече руководителей партии и правительства с интеллигенцией

Твердо зная: его не посмеют прервать,
он сперва
живописцев учил рисовать.
Музыкантов пугал.
Режиссеров стращал.
И чего-то припомнить нам всем обещал…

Надо было назвать

                         дурака дураком!
По роскошной трибуне
рубануть кулаком!..
Ты – мой бедненький —
не рубанул, не назвал…
А потом бутерброды в буфете жевал.
И награды носил.
И заботы терпел…

Что ж ты хнычешь и губы кусаешь теперь?!

Что ж клянешься ты именем Бога:
мол, «во всем виновата
эпоха…»

«Израсходовался. Пуст…»

Израсходовался.
                     Пуст.
Выдохся.
Почти смолк.
Кто-нибудь другой пусть
скажет то, что я не смог.
Кто-нибудь другой
                         вдруг
бросит пусть родной дом.
И шагнет в шальной круг.
И сойдет с ума в нем…
Воет пусть на свой
                         лад,
пусть ведет свою
                       грань.
Пусть узнает свой
                        ад
и отыщет свой
                    рай!
Пусть дотянется строкой
до глубин небытия…
Это – кто-нибудь другой.
Кто-нибудь другой.
Не я.

«Ты меня в поход не зови…»

Ты меня в поход не зови, —
мы и так
           по пояс в крови!

Над Россией сквозь годы-века

шли
кровавые облака.
Умывалися кровью мы,
причащалися кровью мы.
Воздвигали мы на крови
гнезда
        ненависти и любви.
На крови посреди земли
тюрьмы строили
и кремли.
Рекам крови потерян счет…
А она все течет и течет.

«Бренный мир, будто лодка, раскачивается…»

Бренный мир,
                   будто лодка, раскачивается.
Непонятно, – где низ, где верх…
Он заканчивается,
заканчивается —
долгий,
совесть продавший —
век.
Это в нем,
             по ранжиру построясь,
волей жребия своего,
мы, забыв про душу, боролись,
надрывая пупки, боролись,
выбиваясь из сил, боролись
то – за это,
то – против того!..
Как ребенок, из дома выгнанный,
мы в своей заплутались судьбе…

Жизнь заканчивается,

                             будто проигранный,
страшный
чемпионат по борьбе!

«Друзья мои, давайте захотим!..»

В. Панченко