Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Значит,
          все-таки есть она —
                                     глупая смерть.
Та,
которая вдруг.
Без глубинных корней.
За которой оркестрам
                             стонать и греметь.
Глупо.
Глупая смерть…
А какая умней?
А в постели умней?
А от пыток умней?
А в больнице?
В убожестве
                краденых дней?
А в объятьях мороза
                           под скрипы саней?
Где
умней?
Да и как это можно:
                          умней?
В полыханье пожара?
В разгуле воды?
В пьяной драке,
                     где пастбище делит межа?
От угара?
От молнии?
От клеветы?
От раскрашенной лжи?
От слепого ножа?..
Смерть
          ничем не задобришь,
                                      привыкла к дарам…
Вот Гастелло
                 летит с перекошенным ртом.
Он
при жизни
пошел на последний таран!
Все при жизни!!
А смерть наступила
                           потом…
Горизонт покосившийся.
Кровь на песке.
И Матросов
                на дзот навалился плечом.
Он
при жизни
подумал об этом
                      броске!
Все при жизни!!
И смерть
            тут совсем ни при чем…
Голос радио.
Падает блюдце из рук.
Прибавляется жителей
                              в царстве теней…
Значит,
          глупая смерть —
                                та,
                                   которая
                                             вдруг?
Ну, а если не вдруг?
Постепенно?
Умней?!
Все равно ты ее подневольник
                                         и смерд!
Все равно не поможет твое:
                                     «Отвяжись!..»

Впрочем,

если и есть она —
                         глупая смерть, —
это все-таки лучше,
чем глупая
жизнь.

15. Вечный огонь

Свет
      Вечного огня,
жар
     вещего костра,
тебе рассвет —
родня.
Тебе заря —
сестра.
Гудящий
            над строкой,
не сказанной
никем,
мятущийся огонь,
ты для меня —
рентген!
Рентген —
              пока дано
держать в руках
перо,
когда
       черным-черно,
когда
       белым-бело…
Восстав
          из-под земли
в пороховом
дыму,
погибшие
             пришли
к подножью твоему.
Сквозь дальние огни,
сквозь ржавые бинты
в упор
глядят
они,
как полыхаешь
                    ты…
Снега идут сквозь них.
Года идут сквозь них…
Ты правильно возник!
Ты вовремя возник!
Их прошлый
                 непокой,
несбывшийся
                  простор
сейчас в тебе,
огонь.
Сейчас в тебе,
костер…
Не станет пусть
                     в веках
ни уголка,
ни дня,
куда б
        не проникал
свет
Вечного огня!..
Я знаю,
что хочу.
Я,
  голову склоня,
гляжу
в глаза
огня
и медленно шепчу:
всем
      сбившимся
                     с пути,
всем
      рухнувшим
                     с коня
дорогу освети,
свет
     Вечного огня.
Замерзших отогрей.
Оружье закали.
К наивным
               будь добрей.
Зарвавшихся
                 спали…
Не верю я
              пока
в переселенье душ…
Но ты —
            наверняка! —
в огне
        ракетных
                    дюз!
На кончике пера.
На утреннем
                 лугу…
Свет
Вечного костра,
мы у тебя
             в долгу.
В долгу за каждый вдох
и прежде,
и теперь…
И если я тебе
не выплачу свой долг,
тогда убей меня
и прокляни меня,
жар
вещего костра.
Свет
Вечного огня.

16. А он…

Над устаревшими твистами,
                                     над
верностью
за гробовой доской.
Нервами,
            будто манильский канат.
Темным вином.
Светлой тоской.
Над зацветающей яблоней,
                                    над
самоубийцей
с вечным
            пером,
над повтореньем робинзонад,
взором коров,
блефом корон.
Над восковыми фигурами,
                                   над
парусом,
вечно просящим бурь,
взрывами
чавкающих гранат,
плеском стрижей,
посвистом пуль.
Над маяками,
над школами,
над…