Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Из фильмов
                мы предпочитаем
развлека —
тельные.
Из книжек
              мы предпочитаем
сберега —
тельные.
Сидим в тиши,
                    лелеем блаты
подзавядшие.
Работу любим,
                    где зарплата —
под завязочку…
Мы презираем
                   в хронике
торжественные омуты…
Все космонавты —
кролики!
На них
          проводят
                      опыты!
В быту,
слегка покрашенном
научными
             названьями,
везет
отдельным гражданам…
Чего ж
         про них
                    названивать?!
Они ж
         бормочут тестики
под видом
испытания.
Они ж
         в науке-технике —
ни уха,
         ни… так далее.
Их интеллект сомнителен.
В их мужество не верится…
Живые заменители
машин
         над миром вертятся!
Непыльное занятие:
лежишь,
           как в мягком поезде.
Слетал разок и —
                        на тебе!
И ордена!
И почести!
Среди банкета вечного,
раздвинув
глазки-прорези,
интересуйся вежливо:
«А где тут
сумма —
прописью?..»
Живи себе,
               помалкивай,
хрусти
котлетой киевской
иль ручкою
помахивай:
«Привет, мол,
наше с кисточкой!..»

6. А он…

Над запоздалыми клятвами,
                                     над
диктором,
превозносящим «Кент»,
скрипом песка,
всхлипом сонат,
боеголовками дальних ракет.
Над затянувшейся свадьбою,
                                      над
вежливым:
«Да…»,
вспыльчивым:
«Нет!..»
Над стариком,
                   продающим шпинат,
над аферистом,
                    скупающим нефть.
Над заводными игрушками,
                                     над
жаждой
кокосовых пальм
                       и лип.
Над седоком твоим,
Росинант.
Над сединою твоею,
Олимп.
Над нищетой,
над масонами,
над…

7. О невесомости

Мы
те же испытанья
                      проходим…
Тяжелыми дверями грохочем.
Вступая в духоту барокамер,
с врачихой молодой
балаганим…
Мы
в тех же испытаньях
                           стареем.
Мы верим людям,
птицам,
деревьям.
Бросаемся,
дрожа от капели,
то – в штопоры,
                       то – в мертвые петли.
Высокое давленье
коварно…
Живая кожа —
                    вместо скафандра.
И нету под рукой,
как нарочно,
надежного глотка
                       кислорода…
Нас кружат
               центрифуги веселья,
мы глохнем
в полосах невезенья.
И ломимся в угар перегрузок.
И делимся на храбрых и трусов,
пройдя сквозь похвалы и дреколья…
Другое непонятно.
Другое…
Как это? —
Слово,
        яснее полдня,
слово,
        свежей, чем запах озона,
и тяжелее ночного боя, —
вдруг
      невесомо?
Как это? —
Слово,
        застывшее важно,
слово,
        расцвеченное особо,
слово,
        обрушивающееся, как кувалда, —
вдруг
      невесомо?
Как это? —
Слово,
        скребущее горло
и повторяющееся бессонно,
слово,
        которое тверже закона, —
вдруг
       невесомо?
…Вновь тебя будет
                        по каждому слогу
четвертовать
разъяренная совесть…
Пусть не придет
                      к настоящему
                                        слову
даже мгновенная
невесомость!..
…Как мне дожить
                       до такого дня,
ценою
каких седин,
чтобы у жизни
                    и у меня
голос был
один?

8. Чужой билет