Собственная Е.И.В. Кощея Канцелярия

Он поднял ногу, к которой была привязана небольшая коробочка.

– Внутри булавка уже заговоррренная и пузырррек с насекомой. Смотрррите, не ррразбейте. Ну, я полетел.

– Погодь, птица, – остановил я его и быстро смотавшись вниз, притащил ворону миску каши со шкварками, оставшейся от завтрака.

– Уважил, – одобрительно кивнул ворон и быстро умял всю миску. И куда только влезает?

Ворон улетел, а мы засобирались на дело, нетерпеливо дожидаясь пока Михалыч запихивал в безразмерный кошель весь свой хлам. На мои увещевания выкинуть всё, он не реагировал и, всё-таки впихнул весь мусор и мы, наконец-то покинули постоялый двор.

Перед тем, как разойтись, я протянул Калымдаю коробочку с блохой и булавкой:

– Держи, ротмистр. Блоху дьяку сразу в волосы запихни, лишь бы не траванулась, бедная, а булавку сразу же и проверишь на качество связи.

– А ить, всё равно, воину нашему бравому придётся в доме том тайном сидеть рядом с милицией, – заявил Михалыч. – Капля на блохе махонькая, вот и надо недалече быть, а то не добьёт.

– Понятно. Значит, Калымдай, как дьяка к ним подкинешь, отправляйся к Борову, слушай внимательно, что говорить будут и с нами связь держи.

Калымдай побежал в одну сторону, а мы отправились на базар искать младшего мента Митьку. Найти его оказалось легче легкого – по крику.

– Ой, люди добрые! Да что же этот аспид творит?! Людёв хватает без разбору за всякие места и волочёт в милицию свою богомерзкую!

– А, ну, подвинься, Потаповна, я сейчас ентому паршивцу оглоблей-то заеду!

– Положь оглоблю, сломаешь, а она денег стоит! Пошли лучше в кабак, никаких моих нервов уже нетути.

– И то. А с дурнем ентим Митькой, пущай участковый сам разбирается. Ему за это деньги плачены.

Когда мы подошли поближе, Митька уже расправился с очередной торговкой. Стрельцы тащили в отделение толстую, орущую бабу, а этот красавчик стоял, широко расставив ноги и уперев в бока руки, гордо поглядывая по сторонам и выискивая очередного ужасного нарушителя закона.

– Как отвлекать будем, Михалыч? Ломом по башке и бежать?

– Не выковали еще такой лом, внучек, чтобы эту орясину свалить.

– Давай из пистоля твоего ногу ему прострелим и бежать?

– Ить, не заряжен он.

– Тогда ты спереди зайдешь, закурить попросишь, а я сзади кирпичом его хрястну и бежать.

– Ой, мужчины, – презрительно протянула Маша. – Вам бы только хрястнуть кого!

Она вдруг рванула к Митьке и, подбежав и тря кулачками глаза, завыла писклявым голосом:

– Дядечка главный милиционер! Вы ведь тут самый главный?

– Вестимо, – важно кивнул самый главный милиционер.

– Дяденька начальник, а там одна тётка вместо бруснички в капусту квашеную калину напихала, а я купила, а теперь меня мамка из дому выгонит, а тётка та деньги не отдаёт, а помогите сироте обездоленной, дядечка самый главный!

– Матрёна, небось?! – взревел Митька.

– Она, дяденька, такая толстая, большая, вредная-превредная!

– Точно она. Опять за старое взялась! Ужо я сейчас ей покажу, как над сиротами измываться! А, ну-ка, пойдём, красна девица, заарестуем её немедля!

– Вы идите дядечка, а у меня шнурок развязался. Завяжу и сразу за вами.

Митька рванул куда-то в ряды, а Маша не спеша подошла к нам и пожала плечиками:

– Вот и всё. Теперь он надолго там застрянет. Видела я эту тётку Матрёну. И пяти стрельцов на неё мало будет.

– Молодец, Машуль! Благодарность тебе от лица Канцелярии!

Теперь оставалось только дожидаться результатов операции Калымдая.

– А пойдемте к царскому дворцу? – предложил я. – Всё равно сейчас делать нечего, а там хоть на дворец посмотреть, а может и Калымдая увидим. Может помощь ему какая потребуется.

Я еще удивлялся, чего это Маша с Михалычом хихикнули, когда я предложил дворец посмотреть. Понятно стало, когда впереди показалось четырехэтажное деревянное здание, обнесенное высоким забором. Нет, солидно смотрелось, даже красиво, но далеко не дворец. Уж с Кощеевым сравнивать, это один смех только.

– Смотри, смотри! – пихнул меня в бок Михалыч.

Да что ж у него за манера такая?! То в лоб заедет, то в бок пихнёт, больно же!

Я завертел головой. О, точно! Около царских ворот прохаживался улыбающийся участковый, вежливо кивая головой всем встречным поперечным.

Интересно, это сам Калымдай или напарник его? Калитка заскрипела и из нее вышел… Митька! Со спящим дьяком на плече. Участковый кивнул ему, махнул рукой дежурным стрельцам и они с псевдо-Митькой резво зашагали в сторону отделения.

Мы прогулочным шагом направились за ними, стараясь, всё же не отстать. До бабкиного терема от дворца было ходьбы минут пятнадцать и за весь путь никто не остановил наших диверсантов и они, преспокойно добравшись до отделения, свернули куда-то в переулочек. А еще минут через пять из переулка вышел Калымдай в уже привычном для нас облике самого обычного мужика в обнимку с другим, таким же невзрачным мужичком. Они пошатываясь и немелодично завывая про какую-то Галю, нёсшую воду, удалились в сторону дома Борова, а мы, восхищенно покрутив головами, отправились на постоялый двор. Через базар, конечно – у Маши закончились фруктовые и кулинарные припасы.