Собственная Е.И.В. Кощея Канцелярия

– Ох, по лезвию ножа ходишь, ротмистр, опасно же!

– Опасно. Но это ничего, у нас план отхода продуман, надеюсь, всё будет в порядке.

– Ясно. А что там с Тюрей не в курсе? Участковый его дом обшарил, ордынцев уложил с десяток, а казначея мы так и не видели.

– Уже доложили, всё в порядке с Тюрей. Бабка его заколдовала, он сейчас в виде мухомора в отделении валяется, ждёт завтрашнего суда моего скорого, но справедливого.

– Ты там, всё-таки не сильно резвись. А царя-то куда дели?

– Какого царя? А, Гороха… Тоже мне, царь, – хмыкнул Калымдай. – Здесь он рядышком в тронном зале. Связали, да за трон же и запихнули. Пускай полежит до моего разоблачения.

– Ну, хорошо, Калымдай. Удачи тебе и будь на связи.

Почёсывая затылок, я повернулся к Михалычу:

– Всё понял, что Калымдай говорил или пересказать?

– Во дворце заместо Гороха сел?

– Угу. А завтра соберёт толпу и позволит себя разоблачить при свидетелях.

– Рисковый парень.

– Да, вот же. Ну, мы куда теперь?

– Да, никуда, внучек. Никаких дел у нас уже нет.

Мы вернулись на постоялый двор и я весь день промаялся в ожидании завтрашних событий. Отобедал, поспал, отужинал и хотел было опять завалиться, но заявилась счастливая Маша.

– Ах, мсье Теодор! – заверещала она. – Как прекрасен этот мир! А вы замечали, какие великолепные розы растут в немецкой слободе? Ах, божественное амбре, невероятный шарман!

Надо понимать, дела с послом у неё продвигались отлично. Ну, хоть кто-то радуется жизни.

– Оревуар, мсье! Завтра будет новый солнечный день!

И Маша, расцеловав в обе щеки Михалыча, упорхнула в свою комнату.

А мы вздохнули и завалились спать.

* * *

Этим утром меня разбудили нервы, расшатанные последними событиями.

Я проснулся ни свет, ни заря и, дёргаясь, бродил по комнате из угла в угол, переживая за Калымдая и всё сильнее накручивая себя.

Часам к шести утра, меня начало бесить всё сразу. Особенно выводило из себя сладкое посапывание Михалыча. Только одному мне не всё равно! Все дрыхнут, а Калымдай там может отстреливаясь, уходит на черной «Волге» в сторону кордона… Тьфу, ты!

– Михалыч!!! – заорал я на ухо деду.

– А?! Что?! Началось?!

– Началось, дед, началось. Утро уже началось.

– Тьфу, ты, паразит оглашенный! Чего неймётся-то?

Я только махнул рукой и вышел в коридор.

Постучав в Машину дверь, я томным голосом пропел:

– Марселина, душа моя, вставай! Это я, твой херрррр посол. Пряный такой посол для тихоокеанской сельди.

Судя по удару в дверь, Маша запустила в неё свой сапожок.

Совсем грубая она у нас. Настоящая вампирша. На людей с сапогами бросается.

Я спустился вниз. Ага, хозяин!

– Эй, любезный! – я поманил его к себе.

– Чего изволите, барин?

Запуганный Михалычем, хозяин постоялого двора, он же по совместительству и шеф-повар, угодливо изогнулся передо мной в полупоклоне.

– Чай есть?

Кивок, угодливая улыбка.

– Небось, холодный, вчерашний?

– Помилуй, барин! Сейчас свеженького наведём, самовар ить пыхтит уже.

– Пыхтит он… Вини-Пух, блин. Небось, солома какая, а не чай?

– Азербайджанский есть, грузинский, армянский, всё свежее, только вчера купцы завезли. Еще этот… цейлонский, во! Тоже есть. Изволите ли?

– А аглицкий есть?

Кивок, угодливая улыбка.

– Эрл Грей с бергамотом?

Кивок, угодливая улыбка.

Тьфу, зараза!

– Тогда налей Грея в одну миску, а бергамот в другую и Маше наверх отнеси.

Хозяин закрестился и с жалобными причитаниями побежал на кухню. Завещание писать, наверное.

Немного полегчало.

Я вышел во двор, попинал доски в заборе. Крепкие. Плюнул в колодец. Глубоко. Гавкнул на сторожевого пса. Не боится, зараза. Ну, что же Калымдай не звонит-то?!

Калымдай связался со мной только после десяти утра, когда я уже подбивал Михалыча купить парабеллум на базаре и идти захватывать почту и телеграф.

– Всё в порядке, господин генерал, – устало доложил он. – Все живы, потерь нет, задание выполнено.

– Ты где сейчас?!

– Уже у Борова в доме. Тут под носом у милиции меня никто искать не будет.

– Ну, слава всем богам. Как прошло? Ты хоть расскажи, а то я извелся весь в ожидании.

– Чётко по плану. Собрались бояре. Ох и тупые они у царя! Потом пришел участковый с бабкой, ну я на него наорал, заставил доклад сделать. Он свою версию событий изложил да Тюрю заколдованного достал, а бабка Тюрю назад, в человеческий облик вернула.

– Ну, ну, и что дальше?

– А дальше Тюря по колечку волшебному у меня на пальце сразу догадался, что Гороха подменили.

– Ох, ты ж… А чего же ты кольцо так открыто носишь?

– Да это я специально, чтобы участковый увидел и призадумался.

– А, да, верно. И что дальше Тюря-то?

– А, ничего. Прибил я его там же на месте.

– Как?!

– Да, просто. Шею ему скрутил, только косточки и хрустнули. Обещал я его прибить за Бодухана, вот и прибил.

– Ничего себе… Ну и правильно сделал.

– Так точно. А тут до участкового наконец-то дошло и про колечко на пальце и про все нестыковки, ну и кинулся он меня с парнями задерживать.

– Да ты что?!