Собственная Е.И.В. Кощея Канцелярия

Мы с Калымдаем, хохоча, покинули наше убежище, а на встречу, подхихикивая, шагал Михалыч с томно улыбающейся Машей.

Мы дружно смеялись, хлопали друг друга по плечам, делились впечатлениями, перебивая друг друга, пока Калымдай вдруг не воскликнул:

– Ох, ты ж! Солнце скоро взойдёт, поспешить надо, если не хотим остаться на весь день за стенами.

И мы рванули по той же дороге, что и участковый с Митькой и всё-таки успели затемно.

* * *

Разбудила меня булавка.

Точнее – Калымдай. Уже второе утро подряд! Что же им не спиться-то?!

– Федор Васильевич, участковый с бабкой пошли дом Тюри шмонать. Стрельцов с собой много взяли, собираются основательно там покопаться. Что делать будем?

– А Тюря же там прячется, у себя?

– Так точно.

– Ну и пусть его берут, как раз он свою последнюю роль и сыграет. Расколется у палачей, выложит им всё, лишнюю панику наведёт.

– Понял. Значит, не вмешиваемся?

– Нет. Твоих ребят там нет?

– Только ордынцев с десяток. Эти пусть сами отбиваются.

– Хорошо. До связи тогда.

Я встал, оделся, какой уж тут сон теперь.

Михалыча не было. Вышел, постучал к Маше, её тоже не оказалось на месте. Вот куда они ни свет, ни заря удрали? Пойду у хозяина спрошу, он-то должен был видеть, кто входит, а главное – выходит из гостиницы.

Хозяина расспрашивать не пришлось – внизу за столом сидел Михалыч за большим самоваром. Заметив меня, он тут же вскочил:

– А, внучек! Проснулся, милай? Пойдём, я тебе водички полью, умоешься, а там и завтрак подоспеет. Уж хозяин наш любезный расстарается сейчас. Правда, хозяин?

Мужик в фартуке часто закивал и метнулся на кухню. Запугал его, похоже, Михалыч своими шуточками.

Во дворе, вооружившись ковшиком и бадьёй воды, дед тихо спросил:

– Ты чего, внучек, рано вскочил? Случилось чего?

– Случилось. Блин, на спину не лей! Обыск у Тюри случился. Участковый со стрельцами сейчас там будет шорох наводить.

– Ох, ты ж! А мы что делать будем?

– Да ничего не будем. А что нам делать-то? Можем сходить, постоять в сторонке, посмотреть. А где Маша, кстати?

Дед хихикнул:

– А к хахалю своему, немчуре этой посольской умотала.

– Так рано?

– В ихней слободе кажное утро гимн немецкий поют хором, вот посол её и позвал вместе попеть. Да пущай резвится девка-то. Чай во дворце у Кощея-батюшки засиделася, а тут хоть душеньку отведет. А потом домой возвернётси, да еще и рыдать неделю будет по любви-то несчастной. Опять же, развлечение.

Я махнул рукой. Машиной помощи сейчас не требовалось, пусть и правда свои любовные романы в реале отыгрывает, пока возможность есть. Может меньше капризничать будет.

За завтраком мы решили всё-таки прогуляться до дома Тюри, посмотреть, как там участковый с бабкой командуют. Однако туда мы так и не дошли, застряв на базаре.

Мы пылили по базару, уворачиваясь от навязчивых торговцев, старавшихся всячески впихнуть нам свои эксклюзивы, как вдруг дед дёрнул меня за рукав:

– Смотри-ка, внучек, уж не поп ли басурманский там шастает-то?

Я глянул в указанную сторону. Точно, пастор.

Швабс торопливо вошел в большую лавку с вывеской «Торговый дом “Аксенов и сын”».

– Давай, Михалыч поближе подойдем.

Вдоль торгового заведения была прибита доска, образовывающая вполне приличную лавочку, на которую мы с дедом и уселись. Михалыч тут же вытащил из кошеля небольшое вышитое узорами полотенце и, расстелив его на лавочке, махнул пробегавшему мимо пареньку с лотком:

– Эй, малой, что у тебя там вкусного?

– Пирожки с капустой, – затараторил малец, – расстегаи с визигой, пироги с яблоками, печенью, ливером, пирожки с яйцом и луком, свежие, только-только из печи!

– Тащи сюда.

– Дед, мы же только что завтракали! Ну, куда ты накупаешь-то?

– Тихо, внучек, – прошептал Михалыч. – Для отводу глаз это. Глянет кто, а тут два работничка перекусить сели и внимания не обратят.

А, верно, молодец дед.

Минут через десять пастор, явно в крайнем раздражении, выскочил из лавки в сопровождении довольно колоритной личности, чья национальность моментально угадывалась по черной шляпе с широкими, слегка обвислыми полями, пейсами, свисающими из-под неё, да характерным носом.

Парочка остановилась недалеко от нас и нам было прекрасно слышно их беседу.

– Херр Шмулинсон, мне необходим всего драй штуки шварц шёлк и фир штуки шварц бархат, ферштейн? Вы мне продавать материя, а я платить деньги!

– Ви хотите дать мне денег? О, ви таки сделали мой день! Только скажите бедному еврею, зачем пастору такой замечательной религии захотелось иметь так много черной материи? Ви решили стать моим конкурентом? Да, ради бога! У вас такая большая церковь, столько много места… Хотите, я найму бригаду плотников и мы с вами наладим целое производство на такой большой площади? «Абрам и Швабс. Похоронные услуги», это звучит, согласитесь!

– Найн! Ви продавать, я покупать!

– Ну, хорошо, хорошо, пусть будет по-вашему. Только не говорите потом, что я вам не предлагал! А ведь мы могли бы иметь хороший гешефт, нет? И даже расходы поделим поровну. Всё равно, нет?

– Найн! Мне нужен шварц материя! Шнель, шнель!