Собственность Дьявола. Право на семью (СИ)

— Руслан с ней разговаривал. Просил Милану рассказать папе о моей смерти. Боже, я не представляю, что будет, если он узнает об этом раньше, чем я до него доберусь. Ещё одного потрясения папа не вынесет, — оторвав влажные глаза от тарелки, вскидываю лицо к верху и часто моргаю, чтобы не плакать. — И как теперь быть, теть Том? Как мне его к нам забрать, ума не приложу. Одна надежда на Геру. Боюсь, мне придётся столкнуться с Русланом лицом к лицу. Я не хочу, чтобы он узнал о детях. Не хочу для него воскресать. Потому что даже паспорт с другим именем и фамилией, как у Георгия, меня не спасёт.

— Крепись девочка, — няня сжимает моё плечо в знак поддержки. — Если встречи не миновать, придётся попытаться внушить, что дети не его. Тем более, у малышей отчество по деду Виктору. Да и записаны они семимесячными. Астафьевы они. Как бы не складывал Исаев пазлы, не выйдет сложить. Дашь ему версию с выкидышем и пусть думает, что хочет, псих несчастный.

Поставив чашку на стол, Тома отвлекается на приготовление обеда.

— Я видела его с беременной девушкой. Он носит обручальное кольцо. Что, если он снова женился?

— Ты серьёзно? — уронив на столешницу нож, няня хватается рукой за щеку и тут же оборачивается ко мне с круглыми, как блюда, глазами. — Ох, Машка. Не можешь забыть ты его. Вот поэтому и счастье в дом не впускаешь.

— Я счастлива. У меня дети есть. Ты, папа, Георгий, подруга…

— Это всё не то, — подходит. Обнимает. Прижимает к себе мою голову. Жалеет. И я снова не сдерживаю слезы, черт бы их побрал! — Мужчина тебе нужен. Любимый. Нельзя жить ради детей. Ещё и для себя нужно. Когда мать счастлива, тогда и дети будут купаться в счастье. Я вот за Геру волнуюсь. Вижу, как смотрит на тебя, и у меня душа выворачивается наизнанку. Он ведь всё в себе держит. Переживает. Тяжёлую ношу взвалил на свои плечи. Слишком тяжелую. Хоть бы выдержал.

* * *

После завтрака принимаю душ. Затем мы с Томой купаем двойняшек, играя с ними. По окончанию банных процедур начинается легкий массаж с нашим любимым эфирным маслом. Я одеваю Янислава. Тома занимается Ярой. Всё идёт «по накатанной». И наше начало нового дня мало чем отличается от иных дней. Каждый момент наполнен нежностью, любовью и счастьем.

Кормить двойню это, конечно, то ещё развлечение. Приходится потеть и приноравливаться. Но в целом это приятное и умилительное занятие. Особенно, когда дети сами ищут грудь, приоткрывают ротики и причмокивают. В такие моменты я по-настоящему счастлива.

— У тебя телефон вибрирует, — говорит Тома, когда двойняшки засыпают, выпуская соски из ртов.

— Подай, пожалуйста.

Няня вручает мне мобильный. По очереди забирает детей. Я принимаю звонок от Геры.

— Здравствуй.

— Доброе утро, Машенька. Как там наши сокровища? Как у вас дела?

— Всё отлично, — целую кулачок дочери. Вдыхаю детский запах и млею, расплываясь в очередной тёплой улыбке. — Дети в порядке. Я тоже. Встречалась с Миланой. Приедешь, потом расскажу. Когда тебя ждать домой?

— Прилечу в пятницу. Я к тебе с поручением. В субботу состоится благотворительный аукцион российских ювелиров. Мне необходимо принять в нём участие. Это будет зимний бал-маскарад. Ты пойдёшь со мной.

— Эээм… — я сразу же теряю дар речи. — Но…

— Не волнуйся. Выдохни и послушай, — Гера говорит спокойно, а меня уже начинает потряхивать.

— А если меня узнают?

— Ты хочешь прятаться вечно?

— Я не готова явиться публике в качестве воскресшей жены Исаева.

— Маша, это будет бал-маскарад. С масками. Поэтому подбери для себя что-нибудь подходящее. Адрес бутика с платьями я тебе сейчас скину эсэмэской. Главная там Татьяна. Я с ней договорился. Она предложит тебе лучшие варианты к моему костюму и создаст для тебя любой культовый образ, какой пожелаешь. Если я тебя не узнаю — не узнает никто.

— Хорошо, — выдыхаю. Предложение, конечно же, заманчивое, но всё же… — Гера?

— Что? — чувствует, как я волнуюсь. Даёт возможность сформулировать вопрос.

— Исаев там будет? — наконец выпаливаю, после короткой заминки.

— Он числится в списках приглашённых, — отвечает Георгий, обрушивая на меня новость как ушат ледяной воды.

— О, нет. Забудь, — как ошпаренная вскакиваю с кровати и начинаю бездумно нарезать круги по комнате. — Я не пойду… — лепечу. — Я не могу с тобой пойти. Прости, Гера, но это безумие!

— Отказ не принимается, — определяю улыбку в его голосе.

Вот же ж, засранец! Он намеренно толкает меня к распределительному щиту.

И я точно знаю, коснись я хоть пальцем этого устройства — случиться перегрузка! Замкнёт так, что мало никому не покажется. Столица останется без тока, а я без шкуры и волос. В лучшем случае. В худшем я по-настоящему умру.

— Ты издеваешься? Я видела его вчера! В ресторане. Он едва меня не узнал. Ещё пару таких встреч, и можешь смело относить моё тело на кладбище. Я не хочу рисковать детьми. Что будет, если раскроется правда? Этот человек безумный. Он сущий Дьявол. И он… он… Господи… Гера!