Собственность Дьявола. Право на семью (СИ)

— Ты куда? — сглатываю, заметив, как Маша ускользает в ванную. Паника застаёт врасплох. С очередным требовательным криком дочери напрягаюсь. Мышцы становятся каменными. Тело таким тремором разбивает, словно я припадочный.

Да вашу ж мать!

Тимоха был постарше. С ним в футбол гоняли. Лисичкина Златка за ручки круги наматывала. А Яра крошечная совсем. Дюймовочка. К ней страшно прикасаться. Боюсь причинить малышке вред.

— Рус, чего ты тянешь? Возьми её на руки. Покачай, — из-за двери доносится обеспокоенный голос Маши. Следом шаркает молния на платье. Шуршит ткань. Начинает шуметь вода… — Быстрее, пожалуйста. Сейчас Яню разбудит.

Судорожно втягиваю глоток воздуха. В глазах темнеет. Рёбра по всему периметру грудной клетки трещат. Легкие не справляются вбирать то, что даю. Огнём вспыхивают. Сжигают весь кислород.

Ладно-ладно, Руслан…

Ты сможешь…

Это же твой ребёнок. Справишься. И не с такими сложными задачами справлялся…

Главное не уронить.

— Ш-ш-шь… — подходя ближе, пытаюсь успокоить малышку и себя заодно.

Все отцы через это проходили и я смогу. Захаров роды на борту лайнера у жены принял. Златка вон какая красавица. Вылитая стюардесса. Чем я хуже? Да ничем!

Это же моя плоть и кровь.

Моя крошечная Машенька.

Моя душа…

Склонившись над кроваткой, убираю тёплое одеяльце в сторону. Ножки Ярославы взлетают вверх. Ударяют по моим кистям. Вздрагиваю. Взорвавшийся клубок ярких впечатлений по нутру горячими искрами осыпается. Будоражит. Разворачивает в груди сумасшедший ураган.

— Тихо, принцесса… Тихо, маленькая…

Захлёбываюсь воздухом, когда мои дрожащие ладони обхватывают маленькое тельце дочери.

— Я рядом. Иди к папке… — шепчу я сдавленным от волнения голосом. На глаза наворачиваются слёзы. Эмоции душу на части рвут…

— Ну, здравствуй, солнышко… — неловко поддерживая затылок, улыбаюсь ей, а затем аккуратно укладываю кричащий комочек себе на грудь.

От этого контакта дрожь по всему телу к ступням слетает. Огненной волной по позвоночнику проносится… И расслабляет… Не только меня, но и дочь.

Яра засовывает в рот кулачок. Принимается голодно посасывать его, да с такой силой и энтузиазмом, что аж причмокивает. Психует и ноет, хочет молока. По-детски возмущается. Обиженно ворчит. Требует свою маму обратно.

— Моя голодная девочка… Мой ангелочек… — прижимая доченьку к сердцу, качаю её. — Мама сейчас покормит. Ну потерпи чуть-чуть… Потерпи…

Целую пряную макушку и она притихает. Принимается клевать носом в рубашку на груди. Кряхтит. Ищет сосок. Божжже. По телу мурашки вихрем проносятся. Вдыхаю младенческий аромат и мгновенно пьянею. Снова впускаю этот запах в себя. Ещё раз и ещё. Вдох за вдохом схожу с ума. Умиротворяет. Щекочет нутро мягкими импульсами. Действует на мозг, вытесняя все негативные мысли, чувства и желания. Протаскивает душу через все круги рая.

Воистину непередаваемые ощущения. С роду таких не испытывал. Ни с кем не переживал…

* * *

Поглаживая спинку Яры, подхожу к кроватке сына. Наблюдаю, как он спит.

Яня шумно наяривает соску во рту. Отчего-то вздрагивает. На маленьком щекастом личике расцветает ангельская улыбка. От этой мимишности душе становится тесно в груди. Рёбра распирает. Сердце не вмещает столько счастья за раз. Трещит по швам. Я снова собираю его по кускам в одно целое.

Сын… Ещё и сын!

Мать вашу, у меня есть сын!

Мой наследник.

Мой родной сын!

Несколько раз щёлкнув языком по соске, ребёнок продолжает мирно посапывать.

Испытав облегчение, я выдыхаю. Хотя бы Янис не капризничает. Он чуть покрупнее своей сестры и поспокойнее. Настоящий мужчина! Весь в меня.

Мимоходом бросаю взгляд на ванную. Маша всё ещё там. Как будто тянет время. Или нарочно пытается максимально долго тащить меня по раскаленным углям. Обжигаюсь, да. Душа и без того горит. Сожалею, что многое пропустил. Её беременность. Роды. Первый контакт с младенцами. Их первый крик…

Ловлю себя на том, что снова целую дочку в макушку. Это происходит автоматически. На инстинктах. Родное хочется целовать. Хочется прижимать к груди. Защищать.

Почему же я был так слеп? Почему повторно не выполнил спермограмму? Пренебрёг советами. Шаху поверил. В его профессионализм. Сука! Как я мог так облажаться?

Прикрываю глаза. Дышу дочерью. Её запах действует, как мощное успокоительное. Но стоит мне вырвать из памяти очередные обрывки прошлого, как тут же бросает в дрожь.

«— Хочешь, поедим в ресторане? Какую кухню ты любишь?»