Собственность Дьявола. Право на семью (СИ)

— Гер… — обнимаю и плачу. — Я и подумать не могла, что всё так обернётся… Прости…

— Тебе нужна семья, Машенька. Ты сделала правильный выбор, — заверяет он, прижав мою голову к своему плечу. — Не стоит переживать из-за меня. Завтра я улетаю в Германию по делам. Позже увидимся. Я тебя наберу. Будь счастлива, девочка. Ты заслуживаешь этого, как никто другой.

— Спасибо тебе за всё, — поднимаю голову и ловлю его тоскливый взгляд, как раз в тот момент, когда губы Георгия расплываются в радушной улыбке. Эмоции, которые он излучает, вызывают сумбур в мыслях и раздрай в душе. Он, как будто бы рад за меня, и в то же время несчастлив.

— Никогда не забуду твою доброту, — шепчу, целуя его в щёку.

— Мы же не прощаемся навечно. А ну-ка, Машенька, выше нос! Чего раскисла? Двор мне затопишь. Нечего реветь.

— Хорошо, — улыбаюсь ему в ответ, хлюпая носом и вытирая с лица слёзы. — Я буду ждать твоего звонка.

— Вот и отлично! — подбадривает он, выуживая из кармана пальто небольшую бархатную коробочку. — Это тебе. Вчера не успел отдать.

— Что это? — интересуюсь, сжимая подарок в ладони, как самую ценную вещь.

— По приезду посмотришь. Скромная память обо мне. Уверен, тебе понравится.

— Благодарю, — снова клюю его в щёку, а затем подхожу к Томе.

— Маша, я приеду к вам завтра. Помогу Гере собрать чемоданы и навести в доме порядок.

— Хорошо, Томочка. Я буду ждать.

Попрощавшись с няней, ухожу без оглядки. И только когда открываю дверцу рядом с Даном, бросаю на близких ностальгический взгляд. Прошептав губами «пока», сажусь в машину. Всю дорогу до дома Исаева верчу в руках футляр. Не решаюсь посмотреть, что там внутри. Меня ломает от тоски. Больно осознавать, что Гера, привыкший к шуму и к крику малышей, останется совершенно один.

Глава 48. Всё на своих местах

Маша

— Добро пожаловать домой, Мария Викторовна, — выпустив Газель из владений Исаева, Дан с довольным лицом въезжает во двор. — Детская мебель уже доставлена. Осталось выбрать комнату, куда её поместить.

— В гостевую рядом с нашей спальней. В ней сделаем детскую, — решительно отвечаю, замечая в боковом зеркале проследовавший за нами черный седан.

Руслан…

И сердце в пятки уходит, а затем взмывает к горлу и бешено выстукивает надрывный ритм.

Приехал.

Как же вовремя он приехал!

Прячу за бархатным футляром расползающуюся счастливую улыбку.

— А вот и отец многодетный пожаловал, — отзывается Дан, останавливая внедорожник возле гаража. — Беги, Машенька. Своего Исая встречай.

— Держи, пап, — отдаю подарок Геры и выпрыгиваю из машины. Едва коснувшись ногами земли, застываю, глядя на то, как высокая широкоплечая фигура мужа покидает салон «немца».

Увидев меня, Руслан внезапно врастает в землю. Встречаемся взглядами, и меня в очередной раз током прошибает. Жгучий жар пронизывает с головы до пят. Тело становится чувствительным, кожа наэлектризованной. Притяжение настолько мощным, что мы оба срываемся навстречу друг к другу. Сталкиваемся где-то посреди двора.

Тело к напряжённому телу.

Губы к твёрдым, жадным губам.

До боли крепкие объятия.

Нас сотрясает и какой-то неведомой взрывной волной в космос выбрасывает.

Так сладко и горько одновременно.

Грубо и нежно.

Холодно и жарко.

На секунду сплетаемся языками. Вдыхаю его вместе с морозной свежестью. Дурею от родного запаха и ощущения сильных рук на своём теле. Целую, боже, целую. Растворяюсь в этом ошеломляющем моменте. Гибну и заново рождаюсь…

В себя прихожу, когда муж подхватывает за бёдра и садит на свой каменный живот. Взвизгиваю от неожиданности, вцепляясь руками в напряжённые плечи, чтобы не упасть.

— Боже. Рус! Руслан! — до слёз хохочу. Такой беззаботной и счастливой я давно себя не ощущала. Когда вспышка веселья стихает, пробую отдышаться.

— Скучал по мне, фанат?

— Ещё как скучал, ведьма, — хрипит он, не сводя с меня потемневших глаз.

— Значит, мой «Р»? — улыбаюсь ему, обхватывая ладонями покрытые щетиной щеки.

— Твой, малыш. Твой. Забирай.

— Забрала, — неотрывно смотрю в его выразительные глаза. — Прости, что раньше не позвонила. Я слишком много думала. Сомневалась. Даже к суррогатной матери тебя ревновала, но ребёнок ведь не её, а твой. Я должна была тебя поддержать.

Поменявшись в лице, Рус ставит меня на землю, но не отпускает. Держит крепко, словно я могу убежать.

— Расскажи мне, что с малышкой? Как она? Что говорят врачи? — отмечаю его хмурый взгляд.

— Девочка в реанимации для новорожденных, — говорит он сдавленным от волнения голосом. — Родилась шестимесячной. Нужно время, чтобы ребёнок набрался сил и окреп.

— Я бы хотела её увидеть, — озвучиваю внезапно возникшее желание.

Когда-нибудь это должно случиться. Я должна буду принять его дочь, как часть самого Руслана. Как его плоть и кровь. Другого пути у нас просто не существует. Мы должны быть вместе. Только потому, что любим друг друга. Безумно любим. Потому что не можем раздельно жить.