Собственные записки. 1829–1834

8-го, в воскресенье, я поехал в Царское Село, куда съезжаются к обедне, разводу, обеду и балу, по воскресеньям, генералы и флигель-адъютанты. Государь, императрица и великая княгиня Елена Павловна несколько раз говорили со мною. Военный министр граф Чернышев расспрашивал меня о разных подробностях касательно Турецкого похода. Я объяснял ему оные и по всему казалось мне, что успехи мои в деле с египетским пашой были ему известны в настоящем их виде; по всему, мною слышанному, я заключаю, что ложное об оных мнение, рассеянное в обществе завистниками моими, изменилось в мыслях государя и первых должностных особ, но что оно не было исправлено в публике. Впрочем, при всех глупых вопросах, коими меня одолевают, я замечаю не менее того большое уважение вообще к сему делу, хотя удивительно невежество и ребячье любопытство вопросителей, смешивающих султана с бывшим здесь посланником после мира с Турцией, Галиль-пашой, с египетским Али-пашой, а может быть и с персидским шахом и хивинским ханом. Для них весь свет заключается в одном Петербурге, и весь Восток смешан в самую-то непостижимую для них темноту.

Военный министр, между прочим, объясняя мне милостивое расположение ко мне государя, объявил мне, что к 6 числу декабря месяца я получу аренду, и просил меня держать сие в тайне.

10-го был парад всем гвардейским войскам, на коем и я находился по званию моему генерал-адъютанта.

11-го я провел часть утра в осматривании морских заведений, находящихся в старом Адмиралтействе. Князь Меншиков все приготовил к приему меня, везде начальники были при своих местах, провожали меня и все показывали. Таким образом, я был в канцелярии, чертежных, типографиях и других заведениях сего рода, в мастерских всякого рода, и, наконец, в учебном рабочем экипаже. Последнее заведение, в коем образуются мастеровые всякого рода для флота и корабельные инженеры, казалось мне устроено с совершенством; классы учеников, занятия их, содержание превосходит все, что я до сих пор видел в сем роде, не говоря о чистоте и исправности, отличающих сие последнее заведение, состоящее под ведомством Клейнмихеля. Чистота сия вообще заметна во всем Адмиралтействе; но то, что более всего нужно, того именно и нет: запасов строительного леса, который бы сушился, и таковых запасов почти вовсе нигде не имеется. Из Адмиралтейства я съездил на государевом пароходе в Александрию[178] и Ижору, а оттуда в новое Адмиралтейство, где строился новый крытый док; построение сие не понравилось мне по непрочности, с которой, как мне казалось, оно созидается. В старом Адмиралтействе я искал каких-либо памятников Петра Великого, но нашел только одни кресла, кои полагают ему принадлежавшими, и взятую у шведов яхту, которую, к сожалению, подновляют красками и позолотой.

12-го я поехал с князем Меншиковым на пароходе «Неве» в Кронштадт, коего заведения я любопытен был видеть. Мы плыли не с большим два часа и по прибытии прямо проехали осмотреть так называемую цитадель, или отдельную крепостцу, строящуюся ныне впереди города, для защиты левого прохода. Строение сие предпринято государем и по его плану строится из гранита с большими издержками; оно состоит из круглых казематированных башен, связанных пулпитами, и отлично чистой отделки. Тот же вечер, приехав к городу и остановившись на ночлег в доме штурманского училища, мы осмотрели заведение сие, устроенное князем Меншиковым.

13-го, поутру, я осмотрел оборонительные казармы, вновь построенные, в коих ныне помещаются лейб-гвардии Волынский полк и учебный морской экипаж, после того другие строения, производящиеся при крепости, госпитали, казармы, мастерские, морские арсеналы и корабельные цейгаузы, и, наконец, в порту были на корабле «Фершампенуазе»[179]. Сие заняло у меня все утро от 8 часов до двух; потом, севши на пароход, пустились в обратный путь и прибыли перед вечером в Петербург.