Читаем Собственные записки. 1835–1848 полностью

Собственные записки. 1835–1848

25-го я был у графа Воронцова и Витта, и от сего последнего, к крайнему удовольствию моему, узнал, что Маевского, начальника моей 13-й дивизии, коего государь обещал мне сменить, наконец, перевели в другой корпус, а мне на его место дали генерала Соболевского, человека весьма достойного, которого я просил у государя, но в коем мне было отказано, потому что он еще был далеко не из старших генералов. Беспорядки, допущенные Маевским в последнее время в Белой Церкви в призрении больных, коих он большое число поморил, ставили меня в обязанность, вопреки отказу государя, войти о смещении его с представлением по команде; но сей переменой мера сия, всегда неприятная, отменилась. По моему же ходатайству переменили в сей дивизии одного бригадного и одного полкового командира, так что с сими средствами я могу надеяться привести дивизию сию в устройство. Сии новые назначения показали мне более всего, что государь, вникая в мои представления, уважает их, и много поощрили меня к предстоящим мне занятиям.

26-го я оставил в Одессе семейство свое и отправился в Крым по возложенному на меня государем поручению исследовать на самом месте, возможно ли построить близ Севастополя землянки на 15-ю дивизию, приходящую туда ежегодно из дальних квартир для работы новой крепости.

На второй станции от Одессы я встретил брата Александра, оставившего семейство свое на пути в Бериславе[49] и следовавшего в Одессу, дабы явиться к графу Воронцову.

27-го я прибыл в Берислав, где виделся с семейством брата, ожидавшим его возвращения, и смотрел роту Пражского полка, тут квартировавшую.

27-го я поехал далее; но дабы видеть хоть часть Люблинского полка, пришедшего уже на квартиры свои в Орехов[50] и Александров, я, по переправе через Днепр, поворотил налево, чтобы нагнать и осмотреть батальон сего полка, запоздавшего против маршрута выступлением своим из Крыма, и застал его в двух переходах от переправы.

Сегодня, 28-го, я осмотрел батальон сей и пустился обратно; но по чрезвычайно дурному состоянию дорог, дурной погоде и темноте, застигшей меня ночью, остановился здесь на ночлег.

Севастополь, 3 декабря

За дурным состоянием дорог, я не мог приехать в Симферополь прежде 1 декабря, 2-го поехал в Севастополь, куда прибыл вчера же поздно ввечеру, осмотрел войска в казармах, а сегодня осмотрел их во фронте и, собрав все нужные сведения, касающиеся до поручения, на меня возложенного, располагаю выехать завтра обратно в Симферополь.

Симферополь, 7 декабря

4-го я переехал на северный берег, где осмотрел 2-й батальон Люблинского полка и в тот же день прибыл в Бахчисарай, где остановился ночевать. 5-го прибыл в Симферополь и отправился в тот же день в Карасубазар на ночлег; вчера, осмотрев там 4-й батальон Замосцкого полка, возвратился сюда и застал брата Александра, приехавшего за полчаса до меня, почему и остаюсь здесь сегодня, дабы провести с ним время, располагая завтра выехать обратно.

Одесса, 14 декабря

8-го я выехал из Симферополя и прибыл сюда 12-го ввечеру, а завтра, 15-го, располагаю выехать в свою корпусную квартиру, Могилев на Днестре[51].

Бельцы, 23 декабря

15-го я не мог выехать из Одессы за сильным холодом и вьюгой, а 16-го отправился из Одессы и прибыл на ночлег в Бендеры, где сделал 17-го числа смотр находившимся там войскам, и прибыл к вечеру в Кишинев. Там я нашел и с удовольствием обнял архиерея армянина Нерсеса, старого моего знакомого в Грузии, человека отличного по уму и правилам своим и пострадавшего от гонений Паскевича. Я нашел его еще бодрым, как в прежние годы знакомства нашего.

18-го я сделал смотры в Кишиневе и 19-го прибыл в Калараш[52]. 20-го я отправился в Бельцы, но ночь застала нас, не доезжая сего города, и мы остановились на ночлег. 21-го я отправился в Бельцы. Было 23° мороза при сильном ветре; глубокие снега, дурные лошади, открытая бесприютная степь в гористых местах были причиной, что мы целый день тащились сии станцию, и перед вечером, не доезжая четырех верст до Бельцов, завязли со своими тяжелыми экипажами в снегу. При сильном холоде, который мы ощущали, может быть и подверглись бы мы какому-либо неприятному случаю, если б нам не выслали навстречу саней, на которых мы приехали в Бельцы, и все дело кончилось обморожением моих ушей и ног. 22-го я занялся здесь смотрами, и, поставив экипажи свои на полозья, выехал в путь сегодня, но, отъехав с версту от города, принужден был возвратиться сюда на ночлег, потому что полозья сломались, и располагаю завтра, 24-го, опять выехать отсюда.