Собственные записки. 1835–1848

Сей последний спрос государя подал мне, однако же, повод к заключению, что многие дела были доведены до сведения его величества по случаю прибытия моего в Петербург: ибо Клейнмихель накануне говорил мне, что дело сие не было доложено государю и предоставлено собственному моему решению.

Государь кончил прием меня обыкновенным приветствием, что он очень доволен меня видеть; но когда он стал отходить, я обратился к нему и просил пощадить 13-ю дивизию, коей отказали в награждениях, тогда как другие части моего корпуса оные получили.

– Но справедливо отказано, – возразил государь.

– Гнев ваш всегда справедлив, государь; но если некоторые начальники в сей дивизии отчасти и виновны, то не менее того есть другие, которые совершенно правы, те, например, кои оставались на квартирах дивизии и занимались образованием рекрут; да и в полках были весьма достойные люди. Не откажите мне в награждении оных, хотя бы для поощрения прочих, ибо после случившегося в сей дивизии, дух совершенно упал. Я буду умерен в своем представлении и ограничусь самым малым числом.

– Ну, хорошо, представь и скажи о том Чернышеву.

Хотя во все время разговора государь и был очень приветлив, но лицо его часто изменялось, и заметно было внутреннее неудовольствие.

13 февраля

9-го числа я был у Клейнмихеля и отдал ему записки о разных предметах, по коим не делалось исполнения. Он охотно за все принялся; когда же я ему сказал о соизволении государя уважить представления мои, то он, рассмотрев их, сказал, что число представленных слишком мало, говоря, что их надобно увеличить; но я не воспользовался позволением сим и не переменил списков. Заметно было и в последующие дни по разным сведениям, от меня требованным, что в министерстве получены были настоятельные приказания по всем моим представлениям. Я заметил ему, что государь был уже известен по делу Брестского полка, которое, по словам его, будто не было доложено государю. Клейнмихель показывал удивленного; нет сомнения, что оно было доложено пред самым моим представлением государю.

10-го числа я был у графа Орлова. Он мне много говорил о предполагаемой войне с англичанами и читал, как видно, записку, которую я послал ему по сему предмету в 1835 году. Он сожалел, как видно было, о сдаче Силистрии и оправдывался, что он не участвовал в решении сего дела, находясь в то время в отсутствии. Ожидали на днях решения англичан по конфискованному судну, дабы знать, чего держаться и, во всяком случае, располагали приготовиться к войне.

Я ему объяснил дело о вывозе железа и меди, о коем он не слышал. Он находил решение весьма скорым. Когда же я спросил у него, что могло побудить князя Меншикова к такому глупому и неоснованному донесению, коего последствия должны были неминуемо пасть на морское ведомство, то он отвечал, что здесь каждый старается выслужиться какою-нибудь новостью у государя, тем более когда она может послужить во вред другому, и что в сем случае цель Меншикова была направлена на Чернышева.

Это сущая справедливость и причина тому, что военный министр действует в пользу мою; ибо всякое донесение мое по сему предмету есть оружие для него. Клейнмихель же воспользовался первым гневом государя, дабы выместить на 13-й дивизии неудовольствие свое за смещение генерала Маевского. Я заметил ему в разговорах, что он мог бы доложить государю о причинах побегов и тем предупредить выговоры, данные полковым командирам.

10-го же числа я был у Бенкендорфа. Все говорят о войне; но, между прочим, он сказал мне, что государь приказал ему написать письмо графу Воронцову, дабы склонить его к большему расположению в пользу войск. Я отвечал, что главные препятствия встречались только в Таврической губернии, и что, напротив того, в Одессе, при возвращении 13-й дивизии из Крыма, были даны им всевозможные пособия. Но он сказал, что в письме сем не будет упомянуто о моем имени, дабы не произвести ссоры. Я заметил, что доложенное мною по сему предмету не было тайной; ибо по сим делам были сделаны разновременно мною представления военному министру. Бенкендорф просил меня сообщить сии сведения Мордвинову, коему поручалось написать письмо.

Бывши с докладом у военного министра, я нашел его весьма готовым исполнить просимое мною. Он также говорил мне о предполагаемой войне с Англией и сказал, что ожидает возвращения некоторых бумаг от государя для передачи их мне, дабы составить новый проект экспедиции в Царьград, а вчера прислал ко мне и самые бумаги сии при письме, в коем просит о доставлении ему подробных сведений касательно движения корпуса за границу, – предмет, неудобный к исполнению здесь, так как сведения о состоянии корпуса находятся в Могилеве. Между тем мне приказано прибыть сего дня к министру по сему случаю.

С.П.Б. 20 февраля