Собственными руками (СИ)

Приказ был выполнен меньше чем за минуту, а к тому времени и он избавился от всей одежды, которую Ло не любит, по очевидной причине: всякий раз, когда его трахали в ней, это было не совсем добровольно или не совсем гуманно. Растерявший последние капли сдержанности молодой человек забрался на диван коленями и кинулся за поцелуем, а привкус, не знакомый королю до этого пацана, лёгкой смазки с головки члена ещё лежит на его губах. Ему даже нравится, ведь её налёт оказался на них, потому что ими ласкали его член. Обсосав его грязный во многих понятиях язык и губы, он оторвался от них и бросил взгляд через всю комнату, длиной превышающую десяток метров.

— Смазка.

Ну, не таскает же он её в трусах как приложение к члену. Разумеется, она лежит в тумбе возле постели на том конце покоев, и Ло это известно, поэтому он одним махом в пару своих приёмов, не отворачивая лица, вынул из ящика нужный тюбик и передал Дофламинго. В качестве высокой оценки восхитительных умений, так полезных его по-королевски ленивой натуре, мужчина быстро чмокнул его в губы.

Протолкнув скользкие пальцы в анус, он подметил, что даже спустя столько лет внутри сравнительно тесно. Либо благодаря очень редким встречам он своим несподручно большим членом не раздолбал ему зад до размера туннеля, либо у этого прекрасного тела ещё есть и чудесная способность к заживлению, либо Ло чем-то промышляет для сохранения этой радующей узости. Снова он навалился на него всем телом, притёршись членом к прессу, и тянет к себе, взяв за затылок, который спутанно гладит. Хочет поцеловать, и ради этого припал открытым ртом к его губам, а из него вырывается неровное дыхание, поэтому мужчина сам целует его, иногда давая отдышаться.

Внутри Ло уже так горячо, что густоватая гель-смазка почти вся вытекла на ладонь. Вынул, в прямом смысле дав любовнику вздохнуть спокойно, и обтёр грязную руку о ягодицы, между которыми провёл пальцами, и поясницу. Ло медленно сел на его ноги и уложил лоб на грудь, вперившись глазами не в один стояк, а в два. За ту пару секунд, что Дофламинго скользкими руками пытался открыть крышку тюбика, он собрался с мыслями или с силами и забрал лубрикант из его ручищ, становящимися очень неловкими с мелкими деталями.

Бережно и нарочито игриво, доказывая принадлежность этого члена к предметам своих забав, обмазал гелем и привстал, чтобы пустить его в себя. Направлял тоже своей рукой, склонив возлюбленного к себе за шею и целуя, оставляя за ним только обязанность поддерживать себя со спины.

Член скользил плавно, но вовсе не легко. Отменный зад его мальчика приятно узкий, или ему просто так кажется после месяца игры в руку. Однако по выражению на лице Ло можно понять, что тот в этом наблюдении солидарен с ним. Плотно зажмуренные в напряжении глаза собирают морщинки на переносице, а из-за закусанной губы выбиваются дрожащие звуки. До того трогательный образ, что мужчина мысленно ещё раз согласился: его возлюбленный всё такой же мальчик, каким был в восемнадцать.

Член полностью проник в него, принося удовольствие им обоим. Он туго обхватывает до чувственности налитый орган и начинает плавно двигать задом. Впивается пальцами в чужие руки чуть выше локтей и падает на грудь, припадая лбом к ключицам. Рвано дышит, громко сглатывая между вздохами. Возит босыми стопами по ногам Дофламинго, подсовывая под них пальчики при толчках. Так хочется его поцеловать, но ведь Ло у него маленький — совсем неудобно. Единственное, чем он может его порадовать сейчас, когда вроде он и так без памяти наслаждается, так это тем, что облегчит ему задачу. Поэтому он берёт его зад в руки и резко поднимает чуть выше, чем делал это Ло, и тот со стоном хватается теперь за его грудь.

(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)(2)

Неестественная, на взгляд Ло, тишина тревожила, а не умиротворяла, как это положено у нормальных людей. Он привык к мысли: раз со всех сторон не гудит и не бьётся, словно большое сердце, то что-то вышло из строя. И в огромной кровати спать неуютно: она словно границ и не имеет. Однако прямо сейчас его ограничивают большие руки, крепко прижимающие к груди. Дофламинго ещё не спит, потому что иначе бы уже отпустил и с удобством растянулся, давя лицом подушку. Они оба уже, наверное, около часа молча лежат в обнимку и думают каждый о своём. Впрочем, есть о чём.

Рука, которую он давит боком, с бедра передвинулась на пояс и обвила его, прижав Ло теснее к телу.

— Доффи, — прошептал он, передвинув свою руку с его спины на бок.

— Что? — откликнулся так же тихо, словно их могут подслушать в этой тиши.

Дофламинго чуть склонил голову, и не украшенные привычной улыбкой губы предстали перед глазами Ло. Он задрал голову, сколько позволяла другая рука короля, перекинутая через его плечи. Довольно долго смотрел в узкие щёлки глаз, сосредоточенных на его лице, и озвучил причину, по которой оторвал от размышлений:

— Мне нужно на корабль.

— Комендантский час уже, — напомнил ему пункт закона.