Собственными руками (СИ)

— Мугивара-я, — смягчил он свой тон, потому что собирается говорить тяжёлые для слушателя вещи, — мы не кровные родственники, но Доффи — моя единственная семья. Если он попадётся дозорным, то его запихнут куда глубже шестого уровня. Или возможно, ещё раз покажут своё идеальное правосудие, сделав из его казни шоу, как поступили с твоим братом и Широхигэ.

Дэн-дэн муши теперь слёзно жуёт собственные губы. Подло давить на рану, которая никогда не заживёт. Он ведь лично наблюдал его глубочайший шок, в котором тот бредил наяву. Но Ло необходимо, чтобы предложение заговора было принято. Выпадет ли ему ещё такой удобный случай отомстить семье Донкихот за жизнь Росинанта? Теперь, спустя тринадцать лет, восемь из которых он пачкал руки в человеческой крови, ему, если уж быть честным, совершенно наплевать, что случится со страной и её жителями. Теперь его заботит только отмщение ублюдкам, убившим дорогого ему человека. Сам Росинант, конечно, считал корнем всего зла Дофламинго и был прав, но Ло любит его, несмотря на его прогнившую сущность. Когда ему был нужен хоть кто-то рядом, чтобы видеть смысл в своём существовании, он стал этим человеком.

— Я согласен, что он подонок, — продолжил Ло, раз уж собеседники растерянно молчат, — но никто не выбирает, кого любить.

— Торао, — мямлит Луффи, — ты ж хороший парень. Не верю, что ты во всём замешан.

— Все мы хорошие парни, пока молчим под чьей-то пяткой.

— Луффи! — снова падала голос девушка.

— Без помощи вы даже до дворца не дойдёте. Я вам расскажу обо всех подводных камнях, так как лично помочь не смогу. Если хоть кто-то доберётся до Доффи, сделаю всё от меня зависящее. Да, кстати, он выставил в турнире Колизея фрукт Мэра-Мэра как главный приз.

— Это же… Эйса…

— Я предал его, — скорбно опустил глаза на руку, всё ещё лежащую на раскрытом блокноте, — уже тем, что связался с тобой. Если он узнает, мне конец, — печально улыбнулся.

— Луффи, да врёт он всё, — обрабатывает капитана Нами. — Заманят в самое логово и порешат.

— Но, Нами, фрукт Эйса… — снова готовится лить слёзы Мугивара.

— Он специально его упомянул. Может, и нет его там вовсе.

— Хорошо, согласен, — расстроенным, но уверенным голосом ответил юноша.

— Спасибо, — от чистого сердца поблагодарил Ло, улыбнувшись чуть радостнее.

========== День 3 ==========

Огрубевшие кончики пальцев гладили ногу, едва касаясь, словно ведя какую-то партизанскую деятельность. Прокрались от согнутого колена выше, чуть задержались на верху бедра и опять поползли вниз, теперь зайдя назад. Когда они нырнули в коленный сгиб и защекотали особо нежную кожу, Ло кашлянул.

Совещание с худшим представителем худшего поколения и его истеричной бабой, которая только и делала, что искала подвох в каждом слове Ло, отняло большую часть времени, проведённого на субмарине. Ещё где-то четверть часа ушла на согласование с Бепо плана, который тот составил, не тревожа капитана. Вернувшись во дворец, Ло застал Дофламинго в таком крепком сне, что тот даже не ворчал, когда, подлезши под вытянутую руку, под его боком устроились спать.

Сейчас уже давно в этом краю властвует утро, которое ударило светом по глазам при попытке открыть их.

— Привет, — раздался над головой добрый голос постельного совладельца.

Его стан накрывает спину полностью. Рука, пробудившая ото сна, легла на живот, подсунув пальцы так близко к члену, что в яйцах забился ритм. Подбородок накрывает собой голову Ло. Замечательное утро настолько же, насколько и редкое. Обычно даже после полноценного сна он просыпается ненавидящим весь мир и желающим хоть кому-то дать пинка для поднятия настроения. Желание ущемлять права людей и говорящих медведей пропадает только после завтрака, но этим утром, как любым другим, наступившим в его объятьях, сучный характер решает поспать чуть подольше: до первой «гениальной» выходки короля.

— Привет, — прохрипел Ло с улыбкой на лице и прижался спиной к его торсу.

Дофламинго вытащил из-под его головы руку, служившую жестковатой подушкой, и приподнялся на ней над кроватью. Всё равно уже потревожили, поэтому только что пробудившийся перелёг на спину. Разлепил-таки веки и с едва заметным прищуром смотрит на возвышающегося над ним мужчину, день которого, если судить по умиротворению на лице, тоже начался прекрасно.

— Как там Мугивары? — поинтересовался Ло после полуминутного любования зрелыми чертами.

Это стало так нормально — обсуждать дела в постели: после секса или по пробуждению. Никакими личными переживаниями давно не делятся. Видимо, уже всё друг о друге перетёрли, осмыслили, приняли и превратились в обычную, стабильную пару.

— Донесения пока не было, — ответил Дофламинго, переложив ладонь с живота на щеку.

— Хорошо, — чуть запрокидывает голову, подставляя под пальцы затылок, и они мигом протискиваются между ним и периной.