Событие. Философское путешествие по концепту

В 2011-м проект, финансируемый DARPA, обрел известность под заголовком «Парализованный человек двигает рукой с помощью мыслей»: «Роботизированная рука, управляемая Тимом Хеммсом с помощью мыслей, дотронулась до руки его девушки Кэти Шаффер. Одно маленькое прикосновение для мистера Хеммса – огромное достижение для людей с ограниченными возможностями»[42]. Это «чудо» основано на электрокортикографии (ECoG), в которой электронная матрица хирургическим путем накладывается на мозг (не проникая внутрь) и таким образом может неинтрузивно принимать мозговые сигналы: ECoG принимает набор сигналов, которые компьютерный алгоритм затем расшифровывает и преобразовывает в движения руки, основанные на желании человека. Следующим шагом разработки станет внедрение беспроводных технологий и включение сенсоров, посылающих сигналы обратно в мозг для симуляции чувствительности, в устройство протеза. Трудно не заметить, насколько это смешно. Техногностики обещают, что, присоединив наш мозг к машинам, мы вступим в постчеловеческую эру и вернемся в ангельское состояние, словно до грехопадения: нам больше не нужен будет секс, разумы будут общаться непосредственно и без помощи слова, а наши тела будут лишь внешними инструментами, производимыми клонированием и другими научными процедурами. Но в случае с мистером Хеммсом наука была мобилизована, чтобы позволить мужчине прикоснуться к женщине, его сексуальному объекту, самой причине его грехопадения, согласно Библии. Что означает перспектива подобных прямых нейробиологических вмешательств для наших половых жизней?

В конце 1925-го Андрей Платонов – наряду с Беккеттом и Кафкой один из трех абсолютных писателей двадцатого века – написал уникальное короткое эссе под названием «Антисексус»[43]. В нем он представляется переводчиком пропагандистской брошюры, напечатанной большой западной корпорацией, желающей проникнуть на советский рынок. За предисловием переводчика следуют описание главой компании продукта и краткие комментарии известных лиц (от Муссолини до Ганди, от Генри Форда до Чарли Чаплина и от Д. М. Кейнса до маршала Гинденбурга) о продукте – поставленном на массовое производство аппарате для мастурбации, позволяющем пользователю достичь быстрого и сильного оргазма. Таким образом, человечество сможет избавиться от тонкостей половой любви: половое желание теряет свой неконтролируемый характер, оно больше не связано с долгим и полным усилий процессом соблазнения и становится чем-то простым и запланированным, доступным каждому, обещая новую эру внутреннего спокойствия. Хотя «Антисексус» явно является сатирическим эссе, его сложность становится понятна при попытке определить точный объект сатиры. Обычно утверждается, что комментарий Чаплина – единственно отрицательный, утверждающий, что аппарат лишит нас того насыщенного и глубоко духовного межчеловеческого контакта, характеризующего настоящую половую любовь, – выражает позицию самого Платонова, но так ли это?

* * *

Важность «Антисексуса» лежит в парадоксальном сведении вместе трех независимых друг от друга и иногда даже противостоящих друг другу направлений: во-первых, это приравнивание секса к грехопадению, что характеризует гностическую дуалистическую традицию. Гностицизм утверждает, что его последователи обладают прямым духовным познанием нашей реальности, состоящей из двух противостоящих сил: света и тьмы, добра и зла. Материальный мир размножения – по определению зло и был создан низшим небесным создателем/демиургом, а не самим Богом (секта скопцов, чьи представители мужского пола добровольно кастрировали себя, глубоко повлияла на Платонова). Второе направление составляет биотехнологическая перспектива тотальной регуляции или даже упразднения секса, а третье – товаризация секса в капиталистическом обществе потребления. Современная биотехнология предоставляет новый способ реализовать древнюю гностическую мечту избавления от секса, но приспособление, реализующее эту мечту, создано капитализмом и представляет собой величайший товар.

Задним числом приспособление, придуманное Пла-тоновым, в аккурат подходит к ныне происходящим переменам в главенствующей либидинальной экономике, в которой отношение к человеческому Другому постепенно замещается пленением индивидов тем, что Лакан обозначил неологизмом «les lathouses»: потребительскими приспособлениями, привлекающими либидо обещаниями принести наслаждение в избытке, но на деле воспроизводящими лишь саму нехватку. (Наслаждение, доставленное пластиковой секс-игрушкой, всегда оставляет нас желающими большего – чем больше мы ей пользуемся, тем сильнее чувствуем необходимость воспользоваться ей еще.)

* * *