Сочинение, не сданное на проверку

***

Л.Толстой:

«Живите жизнью описываемых лиц, описывайте в образах их внутренние ощущения, и сами лица сделают то, что нужно по их характерам.

Не ломайте, не гните по-своему события рассказа, а сами идите за ними, куда они поведут вас.»

К. Федин:

«В построении сюжета надо идти от характера. Герои слагают сюжет, а не подчиняются ему – вот основа, на котором зиждется художественное произведение».

***

Веселая у нас компания. Сегодня вечером идем на танцы. А суббота эта у меня пролетела в таких же будничных хлопотах, как и вся неделя: учеба, мысли, люди. Если раньше со словом суббота у меня возникали ощущения чего-то светлого, отличного обычного дня, прогулки, например, река, купание, рыбалка, кино, легкое настроение, друзья, то сейчас с началом учебного года и занятий в техникуме, оно как-то притупилось. Хотя, притупилось, совсем не то слово. После того, как я стал записывать свои мысли, впечатления, описывать настроения и ощущения, я просто сердцем чувствую, что не то слово употребил, не к месту написал, не в том контексте, в каком хотелось бы. Строже стал подходить к выбору слов. Вот и слово «притупилось» не на месте и не то. Ощущения, конечно, могут быть острыми. Но не могут же быть тупыми. Ох, хорош, как хорош русский язык. Полюбил его я.

Так вот, продолжаем. Притупилось совсем не то слово. Просто чувство ответственности не покидает меня и в выходные дни. Постоянное сознание своей ответственности за себя-студента, за свое время, вынуждает поглядывать на часы, ведь надо еще конспект написать, упражнение выполнить, столько-то страниц в сопромате, в электротехнике, в летательных аппаратах прочитать, перевод по – немецкому сделать технического текста. Да мало ли дел навалилось. Вот и стирается грань между буднями и выходными.

И время я начинаю как-то странно чувствовать. Оно, как мысли мои, появляются, будоражат, текут, текут, а потом уплывают, исчезают. Вот и время вроде есть оно, а потом уже нет. Утекло. Кончилось. Знай на часы поглядывай, да успевай дела делать. Интересный феномен – это время. То мгновенье вечностью кажется, а то часы и дни – мгновеньем. Нет уже той детской и юношеской безмятежности и парения в безвременье, как в медитации. Озабоченность какая -то постоянная, независимо будни или выходные. Во взрослую жизнь вступаем, Сашок, что-ли?

Я иду к Князю. Мы с парнями собираемся на танцы сегодня. Встречаемся у Князя. Князь – это Колька Князев, наш друг. В нашей компании давно. Он уже большой. Ему 19 лет. На 2, а некоторым на 4 года старше всей нашей компании. Колька рабочий. Работает на механическом заводе. Даже разряд токаря имеет. Заканчивает ШРМ. ШРМ – это школа рабочей молодежи. У нас в городке хорошая вечерняя школа. Ее директор, Бабинцев Николай Андреевич, хороший директор. У нас многие выпускники этой школы, например мой двоюродный брат Валерка, его одноклассники Женя и другие два Валеры, да многие поступили по направлению завода в Пермский политехнический институт. Инженерами будут. Вот и Колька одиннадцатый класс заканчивает.

От моего дома на Урицкого 4 до этих двух домов, где живут Женька, Колька и Выса, Сашка Носач, Баса, Шурик Мочалов и Алка, в общем, вся наша компания идти минут пять, а то и меньше. Достаточно пройти мимо поликлиники, общежития НМЗ и перейти дорогу.

Дорогой мы называем улицу Советскую, что змейкой тянется через весь городок, от начала у Доручастка, через микрорайон лыжного комбината, механического, 608-ым его называют еще с военных лет, через Крутиху, через микррорайон КДП, зовут его еще 41-й завод и до самого конца города автоколонны.

Я недавно уехал из этого района. А так всю жизнь, все мои 16 лет прожил в этом деревянном двухэтажном доме. Таких двухэтажных одноподъездных весьмиквартирынх деревянных 4 дома. Их построили после войны. Строили пленные немцы. Даже парни старшие хвастались нам, что каски немецкие находили на чердаке. Мы, конечно, чердаки все облазили еще в далеком детстве, касок немецких не находили. Но все равно страшно там. Немцы все-таки строили.

Все квартиры были коммунальные. Жили по три – четыре семьи. Отапливались доме печками. Наш дом был дом начальства. Элитный дом. Если в тех трех домах туалета не было. Он был на улице, рядом с помойкой. То у нас был теплый туалет. И в нашем доме жило начальство да льготники.

Мы с мамой, например, она главный нормировщик в главном цехе завода. С нами в квартире Александр Федорович шофер директора. У нас же на этаже – заведующая детским яслями, единственными в нашем городке, Маргарита Наумова. Внизу врачи по фамилии Носач. У Алки родители тоже начальство. Мастер с завода. Работник исполкома, инвалид войны, многодетная семья Макаровых.

У домов стояли сараи. У каждой семьи был сарай. Там дрова. Кто-то кроликов держал, кто-то свиней.

Мы с мамой переехали в благоустроенную квартиру на Урицкого 4 уж года два. А я все хожу сюда, в свой район, к своим пацанам, как будто и не уезжал. Все здесь такое знакомое, родное. Тем более идти-то две минуты.

Дверь открыл Колька.

А, ты? Здравствуй.