Сочинения

Но уж они его речей

Не слушают, не понимают,

Не знают голоса того,

Кто их любил, кормил, - пыхают

И зверски взоры на него

Бросают страшными огнями.

Уж дым с их жарких морд валит,

Со ребр лиется пот реками,

Со спин пар облаком летит,

Со брозд кровава пена клубом

И волны от копыт текут.

Уже, в жару ярясь сугубом,

Друг друга жмут, кусают, бьют

И, по распутьям мчась в расстройстве,

Как бы волшебством обуяв,

Рвут сбрую в злобном своевольстве;

И, цели своея не знав,

Крушат подножье, ось, колеса,

Возница падает под них.

Без управленья, перевеса,

И колесница вмиг,

Как лодка, бурей устремленна,

Без кормщика, снастей, средь волн,

Разломанна и раздробленна

В ров мрачный вержется вверх дном.

Рассбруенные Буцефалы,

Томясь от жажды, от алчбы,

Чрез камни, пни, бугры, забралы

Несутся, скачут на дыбы, -

И что ни встретят, сокрушают.

Отвсюду слышен вопль и стон,

Кровавы реки протекают,

По стогнам мертвых миллион!

И в толь остервененьи лютом,

Все силы сами потеряв,

Падут стремглав смердящим трупом,

Безумной воли жертвой став.

Народ устроенный, блаженный

Под царским некогда венцом,

Чей вкус и разум просвещенный

Европе были образцом;

По легкости своей известный,

По остроте своей любим,

Быв добрый, верный, нежный, честный

И преданный царям своим, -

Не ты ли в страшной сей картине

Мне представляешься теперь?

Химер опутан в паутине,

Из человека лютый зверь!

Так, ты! о Франция несчастна,

Пример безверья, безначальств,

Вертеп убийства преужасна,

Гнездо безнравья и нахальств.

Так, ты, на коей тяжку руку

Мы зрим разгневанных небес,

Урок печальный и науку,

Свет изумляющие весь.

От философов просвещенья,

От лишней царской доброты,

Ты пала в хаос развращенья

И в бездну вечной срамоты.

О вы, венчанные возницы,

Бразды держащие в руках,

И вы, царств славных колесницы

Носящи на своих плечах!

Учитесь из сего примеру

Царями, подданными быть,

Блюсти законы, нравы, веру

И мудрости стезей ходить.

Учитесь, знайте: бунт народный

Как искра чуть сперва горит,

Потом лиет пожара волны,

Которых берег небом скрыт.

1793; 1804

Меркурию

Почто меня от Аполлона,

Меркурий! ты ведешь с собой,

Средь пышного торговли трона

Мне кажешь ворох золотой?

Сбирать, завидовать - измлада

Я не привык, и не хочу.

Богатство ль старику награда?

Давно с нрезреиьем я топчу

Его всю прелесть равнодушно.

Коль я здоров, хлеб-соль имею,

И дар мне дан судьи, певца,

И челобитчиков я смею

Встречать с переднего крыльца,

И к небогатому богатый

За нуждою ко мне идет,

За храм - мои просты палаты,

За золото - солому чтет, -

На что же мне твоя излишность?

Но ах! когда я стал послушен

Тебе, мой вождь и бог златой, -

То будь и ты великодушен

И мой не отними покой;

Но хлопотать когда устану,

Весь день быв жертвой и игрой

Среброчешуйну океану, -

Позволь, как грянет гром, домой

Пришедшему обнять мне музу.

Да вместо виста и бостону

Я с ней на лире порезвлюсь,

Монаршу, божеску закону,

Суду и правде поучусь;

Не дам волкам овечки скушать;

А ты, коль хочешь одолжить,

Приди моей сей песни слушать,

Посеребрить, позолотить

Мою трубу Екатерине.

1794

Буря

Судно, по морю носимо,

Реет между черных волн;

Белы горы идут мимо,

В шуме их - надежд я полн.

Кто из туч бегущий пламень

Гасит над моей главой?

Чья рука за твердый камень

Малый челн заводит мой?

Ты, творец, господь всесильный,

Без которого и влас

Не погибнет мой единый,

Ты меня от смерти спас!

Ты мне жизнь мою пробавил,

Весь мой дух тебе открыт;

В сонм вельмож меня поставил, -

Будь средь них мой вождь и щит.

1794

Призывание и явление Плениры

Приди ко мне, Пленира,

В блистании луны,

В дыхании зефира,

Во мраке ткшины!

Приди в подобьи тени,

В мечте иль легком сне

И, седши на колени,

Прижмися к сердцу мне;

Движения исчисли,

Вздыхания измерь

И все мои ты мысли

Проникни и поверь:

Хоть острый серп судьбины

Моих не косит дней,

Но нет уж половины

Во мне души моей.

Я вижу, ты в тумане

Течешь ко мне рекой,

Пленира! на диване

Простерлась надо мной,

И легким осязаньем

Уст сладостных твоих,

Как ветерок дыханьем,

В объятиях своих

Меня ты утешаешь

И шепчешь нежно в слух:

“Почто так сокрушаешь

Себя, мой милый друг?

Нельзя смягчить судьбину,

Ты сколько слез ни лей;

Миленой половину

Займи души твоей”.

1794

Пчелка

Пчелка златая!

Что ты жужжишь?

Всё вкруг летая,

Прочь не летишь?

Или ты любишь

Лизу мою?

Соты ль душисты

В желтых власах,

Розы ль огнисты

В алых устах,

Сахар ли белый

Грудь у нее?

Пчелка златая!

Что ты жужжишь?

Слышу, вздыхая,

Мне говоришь:

“К меду прилипнув,

С ним и умру”.

1794

Вельможа

Не украшение одежд

Моя днесь муза прославляет,

Которое, в очах невежд,

Шутов в вельможи наряжает;

Не пышности я песнь пою;

Не истуканы за кристаллом,

В кивотах блещущи металлом,

Услышат похвалу мою.

Хочу достоинствы я чтить,

Которые собою сами

Умели титлы заслужить

Похвальными себе делами;

Кого ни знатный род, ни сан,

Ни счастие не украшали;

Но кои доблестью снискали

Себе почтенье от граждан.

Кумир, поставленный в позор,

Несмысленную чернь прельщает;

Но коль художников в нем взор

Прямых красот не ощущает, -

Се образ ложныя молвы,

Се глыба грязи позлащенной!

И вы, без благости душевной,

Не все ль, вельможи, таковы?

Не перлы перские на вас

И не бразильски звезды ясны, -

Для возлюбивших правду глаз

Лишь добродетели прекрасны,

Они суть смертных похвала.