Сочинения

Город тихо шумит. Осень смотрится в белое небо,
Скоро в сумерках снег упадет, будет желто и тихо.
Газ зажжется в пустых переулках, где много спокойного снега,
Там останутся наши шаги под зеленым сиянием газа.
Будут мертвы каналы, бесконечно пустынны холодные доки,
Только солнце, огромное, зимнее солнце, совсем без лучей
Будет тихо смотреть и молчать, все закроют глаза,
Будут кроткие вздохи,
Все заснет в изумрудном молчании газа ночей,
Будет так хорошо опуститься на снег,
Или, вдруг обернувшись, вернуться, следы оставляя.
Высоко над заводом вороны во тьме полетят на ночлег,
Будет холодно, мокро в ногах.

Будет не о чем думать, гуляя,
Боже мой, как все было, какие огромные горы вдали,
Повернуться смотреть, бесконечно молчать и обдумать
Тихо белые шапки наденут ночные цари фонари,
Все будет царственно хрупко и так смертно, что страшно и думать.

«Не смотри на небо, глубоко…»

1

Не смотри на небо, глубоко
Гаснет желтый свет.
Умирать легко и жить легко —
Жизни вовсе нет.

Жизнь прошла за страхами и снами,

Погасают дальние края.

Нищета заката над домами
Участь новая моя.

Ты не жил, а ждал и восхищался,

Слушал голос дальний и глухой,
Долго зимней ночью возвращался.
Если нет награды, есть покой.

2

Позднею порою грохот утихает,
Где-то мчится ветер, хлопая доской.
Снег покрыл дорогу, падает и тает.
Вечер городской полнится тоской.

Холодно зимою возвращаться,

Снова дня пустого не вернуть,

Хочется в углу ко тьме прижаться,
Как-нибудь согреться и уснуть.

Не тоскуй, до дома хватит силы,

Чем темнее в жизни, тем родней;
Темнота постели и могилы,
Холод — утешение царей.

1931

«Поля без возврата. Большая дорога…»

Поля без возврата. Большая дорога,
Недвижные желтые нивы.
О, как Ты спокойна, душа-недотрога,
Довольна, легка, молчалива.

Ручей еле слышен, и время как море,

Что значат здесь все разговоры?
Неси свое дело, люби свое горе,
Спокойно неси свое горе.

Душа обреченность свою оценила,

Растения строгую долю,
Взойти и, цветами качая лениво,
Осыпаться осенью в поле.

Таким как ходилось, такимъ как хотело,

Каким полюбила Тебя,
Ждала, целовала тяжелое тело
Знакомая радость — судьба.

1931–1934

«Еле дышит слабость белых дней…»