На подъеме блестит мостовая,Пахнет дымом. Темно под мостомБледно палевый номер трамваяВыделяется в небе пустом.Осень. Нищие спят у шлагбаума,Низкой фабрики дышит труба,С дымом белым, спокойным и плавнымОтдаляется мира судьба.Все так ясно. Над речкой тифознойРыболов уплывает на месте,Затихающий шум паровозныйВозвращается к пыльным предместьям.Солнце греет пустые вагоны,Между рельсами чахнут цветы,Небо шепчет: забудь о погоне,Ляг у насыпи низкой, в кусты.Восхищающий низкие души,Скоро вечер взойдет к небесам,Отдаляйся. Молчи о грядущем,Стань лазурью и временем сам.Так спокойно в безбрежную водуКлюч стекает холодной струей,Исчезает, уйдя на свободу,Обретает священный покой.Все молчит. Высота зеленеет,Просыпаются ежась цари.И, как мертвые, яркие змеи,Загораясь, ползут фонари.
«Ты устал, отдохни…»
Ты устал, отдохни.Прочитай сновидений страницуИль в окно посмотри,Провожая на запад века.Над пустою дорогойПомедли в сияньи денницыИ уйди, улыбаясь, как тают в пруду облака,В синеве утонув,Над водою склоняются травы.Бесконечно глядясьНе увидят себя камыши.Подражая осоке безмолвной и горькой, мы правы —Кто нас может заметитьНа солнце всемирной души?Мы слишком малы.Мы слишком слабы.Птица упала.Не упасть не могла бы,Жить не смогла на весу.Поезд проходит в лесу…
1931
«В час, когда писать глаза устанут…»
В час, когда писать глаза устанутИ ни с кем нельзя поговорить,Там в саду над черными кустамиПоздно ночью млечный путь горит.Полно, полно. Ничего не надо.Нечего за счастье упрекать,Лучше в темноте над черным садомТак молчать, скрываться и сиять.Там внизу, привыкшие к отчаянью,Люди спят, от счастья и труда,Только нищий слушает молчаниеИ идет неведомо куда.Одиноко на скамейке в паркеСмотрит ввысь, закованный зимой,Думая, там столько звезд, так яркоОсвещен ужасный жребий мой.Вдруг забывши горе на мгновенье,Но опять вокруг голо, темноИ, прокляв свое стихотвореньеТы закроешь медленно окно.