Сочинения

XII. После сего потребуют, может быть, чтобы изложены были мною ереси вышеупомянутых лиц, то есть Нестория, Аполлинария и Фотина. Это не относится к предмету настоящего занятия нашего; ибо мы предположили не описывать заблуждения каждого, но представить в пример немногих, дабы ясно и наглядно показать справедливость слов Моисея о том, что если когда какой учитель церковный и даже пророк, при истолковании тайн пророческих, покушается вводить в Церковь Божию что–нибудь новое, то это попускается Промыслом Божиим с той целью, чтобы искусить нас. Посему мнения вышеупомянутых еретиков, то есть Фотина, Аполлинария, Нестория, полезно будет изложить вкратце в виде отступления. Итак, учение Фотина состоит в следующем. Он говорит, что Бог один и единствен, и что Его должно исповедывать по–иудейски. Полноту Троицы он отвергает и думает, что нет ни лица Бога Слова, ни лица Духа Святого. Христа же он признает только единственным человеком, получившим начало бытия от Марии, и всячески поучает, что мы должны чтить одно лицо Бога Отца и одного Христа человека. Так учит Фотин. Аполлинарий выдает себя признающим единство Троицы; но он признает его не вполне так, как признает здравая вера. Относительно же воплощения Господня он богохульствует явно; ибо говорит, что во плоти Спасителя нашего или вовсе не было души человеческой, или же была она, но без ума и рассудка. Сверх сего, он говорит, что плоть Господа не от плоти святой Девы Марии воспринята, но сошла в Деву с неба, и, как непостоянный всегда в мыслях, утверждает то — то, что она совечна Богу Слову, то — то, что она образована из божества Слова. Он не хотел допускать, что во Христе две сущности, одна божеская, а другая человеческая, одна от Отца, а другая от Матери, но самое естество Слова считал рассеченным на части, как будто одна часть его осталась в Боге, а другая преложилась в плоть, так что, тогда как истина говорит, что из двух сущностей один Христос — он, противоборник истины, утверждает, что из единого Божества Христова образовались две сущности. Таково учение Аполлинария. А Несторий страждет недугом, противоположным Аполлинариеву. Притворяясь, будто различает во Христе две сущности, он вдруг вводит два лица, и по неслыханному злочестию допускает двух Сынов Божиих, двух Христов; одного Бога, а другого человека, одного от Отца, а другого от матери родившегося. Поэтому–то и утверждает он, что святую Марию должно называть не Богородицею, но Христородицей, потому, что от нее родился будто бы не Христос–Бог, но Христос–человек. Если же кому приходит на мысль, что в сочинениях своих он говорит об одном Христе и возвещает об одном лице Христа, тот не должен легко верить этому. Так говорит он или как искусный обманщик, чтобы через добро удобнее внушить и зло, как говорит Апостол: благим ми соделал смерть (Рим.7:13), или, в видах обольстить, притворяется, как сказали мы, в некоторых местах сочинений своих признающим одного Христа и одно лицо Христово, или же внушает, что два лица соединились в одного Христа уже после того, как Дева родила, так однако, что во время зачатия или рождения девического и несколько после было, как утверждает он, два Христа, что то есть Христос родился сначала человеком обыкновенным и единственным и несоединенным еще со Словом Божиим единством лица, но после сошло в него лицо воспринимающего Слова, и хотя теперь, по восприятии, пребывает он в славе Бога, однако, некогда не было никакой, по видимому, разности между Ним и прочими людьми.