Сочинения

Несколько дней лишь тебе обещал провести я в деревне,
Но обманул и заставил тебя прождать целый август.
Все ж, если хочешь, чтоб жил невредим я и в полном здоровье,
То — как больному давал — так, когда заболеть опасаюсь,
Дай, Меценат, мне еще отсрочку, пока посылают
Зной и незрелые фиги могильщику ликторов черных,
В страхе пока за ребят бледнеют отцы и мамаши,
Рвенье пока в служебных делах и в судебных делишках
Много болезней влекут, заставляют вскрывать завещанья…
10

После ж, как снегом зима опушит Альбанские горы,К морю сойдет твой певец, укроется там и, поджавши
Ноги, он будет читать; а тебя, милый друг, навестит он,
Если позволишь, весной с зефирами, с ласточкой первой.
Ты меня сделал богатым не так, как хозяин калабрский,
Грушами гостя кормивший; «Бери, пожалуйста, кушай».
«Будет уж!» — «Нет, ты бери, сколько хочешь еще». — «Благодарствуй»,
«Малым ребятам еще прихвати на вкусный гостинчик».
«Много обязан и так; ухожу я, как будто навьючен».
«Ну, как угодно: свиньям, значит, это на корм ты оставишь…»
20 Мот и глупец раздает все то, чем он сам тяготится.
Неблагодарных рождал такой сев и рождать будет вечно.
Добрый и мудрый готов, говорит, помогать всем достойным,
Но между деньгами он и бобами различие знает.
Верь, докажу, что достоин и я услуг Мецената!
Если ж ты мне не велишь никуда отлучаться, то должен
Крепкое тело вернуть мне, и черные кудри над узким
Лбом, и приятную речь, и пленительный смех, и способность
Плакать за чашей вина, что Кинара капризница скрылась.
Как-то чрез узкую щель прокралась худая лисичка
30 В закром с зерном[483], но затем, когда досыта там уж наелась,С полным брюхом назад пыталась выйти бесплодно.
Издали ласка сказала ей: «Вылезть отсюда коль хочешь,
Тощей должна выходить ты из щелки, как тощей входила».
Если меня эта басня заденет, — я все возвращаю:
Жирною птицею сыт, я сна бедняков не прославлю,
Но и свободный досуг не сменю на богатства арабов.
Скромность мою хвалил ты не раз: и царем и отцом ведь
Звал я тебя как в глаза, так нисколько не ниже заочно.
Так неужель не верну тебе с радостным сердцем подарки?
40 Право, не худо сказал Телемах, сын страдальца Улисса:
«Местность Итаки совсем для коней неудобна, на ней ведь
Нет ни обширных равнин, ни лугов, что обильны травою;
Дар твой оставлю тебе я, Атрид, — он тебе и пригодней»[484].
Малое малым к лицу: не царственный Рим ведь, а Тибур
Манит спокойный меня или город Тарент безмятежный.
Дельный и стойкий Филипп[485], ведением тяжб знаменитый,
В третьем часу пополудни, окончив дела, направлялся
К дому, — в преклонных летах уже был он, — ропща, что Карины[486]
Слишком далеки от форума. Вдруг, говорят, он приметил —
50 Кто-то, подстрижен, сидит в пустой от народа цирюльне,
Ножичком ногти себе в тени, не спеша, вычищая.
Вот говорит он слуге (а тот навострил уже уши):
«Слушай, Деметрий, пойди, расспроси, доложи: из какого
Дома он, кто, как богат, как отца его звать иль патрона?»
Раб идет и назад: «Вольтеем зовут его Меной;
Служит глашатаем, ценз невелик, безупречен; известен
Тем, что умеет спешить иль помедлить в свой час, заработать,
Также прожить; рад друзьям небогатым и скудному дому,
Зрелищам рад, а дела все прикончив — и Марсову полю».
60 «Хочется мне самого расспросить обо всем, что доносишь;
Пусть он к обеду придет…» Не верит ушам своим Мена,
Диву дается, молчит… Что долго тут думать? — «Куда мне!»
Он отвечает. — «Чтоб мне отказал он!» — «Негодник не хочет:
Знать, презирает тебя иль боится…» Филипп спозаранку
Ловит Вольтея, когда продает он людишкам, одетым
В туники, ветошь. Филипп сам приветствует первый. Приносит
Тот извиненья: дела, мол, занятья по службе сковали
Не дали утром прийти с приветом; его наконец он
Издали здесь не узнал. «Я прощу тебя, только с условьем
70 Если сегодня со мной пообедаешь». — «Что ж, как угодно».
«Значит, придешь после трех; а теперь ступай, наживайся»
Все за столом: наболтал он, что надо, и то, что не надо;
Шлют его спать наконец. И стал этот Мена частенько
Бегать, как рыба на скрытый крючок: сперва он клиентом
Утром пораньше, потом сотрапезником верным; велят уж
За город спутником быть ему в праздник Латинский, на дачу.
Вот он гарцует верхом, сабинские пашни и воздух
Хвалит без устали он. А Филипп глядит и смеется:
Он ведь того и искал, чем развлечься, над чем посмеяться.
80 Дал он Вольтею семь тысяч в подарок да семь без процентов
В долг обещал, и его убеждает купить себе поле.
Тот и купил — но зачем вниманье твое утомлять мне
Повестью длинной? Так вот: прежде чистенький, стал мужиком он.
Все он о лозах ворчит, бороздах и готовит уж вязы;
Чуть не умрет от работы, от алчности старясь до срока.
Все ж, как украли овец, от болезни попадали козы,
Сбор все мечты обманул, и за пахотой вол уморился, —
В горе от всех неудач, хватает он в полночь кобылу,
Держит, разгневавшись, путь он прямо к хоромам Филиппа.
90 Только увидел Филипп его грязным, нечесаным, — молвит:
«Вижу, Вольтей мой, жесток ты к себе и не в меру усерден».
«Нет, — отвечает Вольтей, — назвать меня надо несчастным,
Если ты хочешь найти для меня подходящее имя.
Гением, правой рукою твоей, Пенатами всеми
Я заклинаю тебя: верни меня к жизни ты прежней!»
Кто только раз хоть заметил, сколь то, что покинул он, лучше
Нового, что он искал, — пусть скорее вернется к былому.
Меркой своею себя измеряй и своими шагами.