Сочинения

Но это тело, говоришь ты, есть грузный ботъ, который того–и–смотри увлечетъ насъ ко дну. — И здесь злословію нетъ конца. Но я не могу надивиться безстыдству техъ, которые думаютъ такимъ образомъ оправдать себя: потому–что въ своихъ поступкахъ они оказываются самыми послушными рабами тела и всячески потворствуютъ ему; а когда дело дойдетъ до ответственности за грехи, они винятъ во всемъ одно тело. Нетъ, человекъ! тебе суждено управлять теломъ, а не раболепствовать предъ нимъ. Если возничiй, по самонадеянности или глупости, совершенно выпуститъ изъ рукъ бразды, и отъ–того увлеченъ будетъ въ такую сторону, куда бы не хотелъ: ужели и тогда виноватъ будетъ конь, а не возничій? — Все–таки, скажешь, лучше было бы мне совершенно освободиться отъ тела: я сталъ бы вести жизнь равноангельскую. — И это опять безразсудное желаніе. Ведь такимъ же образомъ и волъ могъ бы сказать: я желалъ бы быть человекомъ. Не было ли бы это требованіе еще справедливее твоего? — Но онъ этого не скажетъ, говоришь ты: да притомъ, по мне, ужъ лучше быть воломъ безсловеснымъ, чемъ получить въ уделъ такую слабую природу, какова человеческая. — Я уже прежде изъяснилъ тебе, что по планамъ премудрости Творческой ни одинъ родъ существъ не можетъ поменяться съ другимъ своею природой или преступить отъ начала положенныя границы. Впрочемъ, если тебе угодно, подражай терпеливости и крепости вола въ трудахъ, — будь воломъ, но не переставая быть человекомъ, возложи на выю свою иго закона, носи бремя легкое (Матф. 11, 30), и познай стяжавшаго: сему учитъ тебя Исаія (1, 3). Подражай, по возможности, и Ангельской природе, неослабной и неизменной любви Ангеловъ къ Богу, ихъ внимательности въ созерцаніи Божественнаго света, ихъ непрестанному и возвышенному славословію. Но если бы ты захотелъ иметь и природу равноангельскую; то это было бы несправедливостію противъ Создателя, это былъ бы недугъ діавольскій: ибо и діаволъ, пожелавъ того, что было выше его пророды, потерялъ и то, что ей принадлежало. Онъ былъ Ангеломъ и занималъ первую степень въ твореніи; а захотелъ еще быть и Богомъ. Такъ, можетъ–быть, и ты, сделавшись Ангеломъ, не остановился бы на семъ въ своихъ желаніяхъ, но простерся бы еще далее, научившись однажды не довольствоваться своимъ состояніемъ. Не видишь ли теперь, что и самая высокая природа можетъ изменяться, что и ей можно низпасть? Ибо что чище и светлее Ангела? Что выше и тверже неба? Однако жъ и светлый Ангелъ омрачился и низпалъ до самой крайней степени зла! А что погубило его? То–же самое легкомысліе, которое и тебя развращаетъ, заставляя винить свою природу.