Сочинения Иосифа Бродского. Том IV

С морем дело иметь легче мужам, чем с пашней.
За морем больше места для подвигов, пьянства, шашней.
Завтрашний день мужам приятнее, чем вчерашний.

Вот отчего аргонавты вступили в борьбу с пучиной.

Праздность была причиной. Ах, нужно быть мужчиной,
чтоб соблазниться — и чем? Чужой золотой овчиной.

За морем — все другое: и языки, и нравы.

Там не боятся дурной и доброй не ищут славы,
мысли людей корявы, и нет на сердца управы.

2-й полухор:

Боком выйти могла эллинам их затея.
Но влюбившись в Язона и за него радея,
усыпила драконов дочка царя Медея.

С драгоценной добычей узкой тропой лесною

бегут на корабль аргонавты с Медеей — теперь женою
Язона, и рев погони растет у них за спиною.

И чтобы отвлечь колхидян, Медея клинком булата

закалывает на бегу и расчленяет брата,
бросая куски погоне. В Колхиду ей нет возврата.

1-й полухор:

Одна ей дорога — к нам, чтоб увидать в короне
Язона на фессалийском троне.
Долго над этим троном после кричать вороне.

2-й полухор:

Но приплыла в конце в Коринф она не за этим.
Ей и прижитым ею с Язоном детям
Коринф успокоит сердце. Изгнанницу мы приветим.

(вместе)

Не было б горем горе, если б весь век сидело
в девках. И злое сердце не знает себе предела.
Горе перешагнет через любое тело.

Хор:

То не птицы бездомной крик заглушен листвой,
то несчастной колхидской царицы слышен истошный вой.
«Приняла ли, скажи, она жребий свой?»
«Этот вой был сильнее двойных дверей».
«Поселилось, знать, горе в семье царей».
«Полегчало ли ей? Говори скорей».

Кормилица:

Той семьи уж нет. Ей пришел конец.
Лег в чужую постель двух детей отец,
чтоб их мать наполняла воплем пустой дворец.
Тает сердце Медеи. Ни брат, ни друг,
ни подруга прикосновеньем рук
не согреют ее. Ни души вокруг.

Хор:

«Слышишь ли, о Зевес, вопли жены несчастной?
Или боль для небес — облака облик частый,
и в облаке том исчез Гелиос безучастный?»
«Смерть, безумная, кличет, голосом горе множа.
Но костлявая в дом и без приглашенья вхожа.
Холоднее то ложе просто пустого ложа».

(вместе)

«Не убивайся, жена, зря о неверном муже.
Тот, кому не нужна, долю разделит ту же.
Громом поражена, молнии — помни — хуже».

Хор: (вместе)

«Отчего она нам и лица не кажет?
Может, голос сочувственный узел в душе развяжет.
Может, опыт печали, который и нами нажит,
погасит черное пламя разом,
уже охватившее ее разум.
Пусть знает, зачем слеза расстается с глазом.

(Кормилице)