Читаем Сочинения Иосифа Бродского. Том IV полностью

Сочинения Иосифа Бродского. Том IV

«Werden und Sein»[11], старинная дилемма!Плесните мне еще германской жижи,ужасной нёбу, помнящему вкуссвященных, сочных италийских гроздий!..»Спустя двенадцать лет, как умер принц,пожалованный добрым Фортинбрасомв лорд-канцлеры, имея земли ивсе, что предполагает оный титул,я — возвращаясь из посольства к Папе —заехал в старый милый Виттенберги вот сидел в знакомом кабинетес остробородым Доктором, когда-толюбимым мной, да и не только мной.Увы, с тех пор, отрекшись от Христа,он — имя мы опустим — он свернулна ту тропинку, что ведет к проклятью,и собственною кровью, говорят,скрепил контракт свой с Князем Тьмы.Однакотогда, в те годы, не было в Европеума пронзительней — нигде: в Париже,в Болонье, в Оксфорде.«А, лорд Горацио!Я так вам рад! Мой разум стосковалсяпо кости с мозгом! Мысль моя украдкойблуждает в европейской клетке, полнойпрелатов, королей, хозяев, быдла,альянсов, войн, ударов, контрмер —всей этой жвачки, — в поисках основывещей, точней — течения вещей,как Гераклит сказал бы. Или, еслиугодно, чтобы найти в безумной грудечудовищных событий этих летих тайный смысл, их философский камень —металл значения в горе руды.И вот, пока, весь в саже, бьюсь над горномсреди вонючих альп пустого шлака,являетесь вы со своей (почтибанальною) историей о принцеи достаете голыми руками,пожалуй, самый философский случайиз хроники прискорбной наших лет.А что бы вы, мой друг, из этой всейистории назвали главным эрго?»«Что принц был прав», — я начал.«Ба! да вы —вы говорите, точно второкурсник».Я вспыхнул: «Прав как человек и какхристианин, как принц и...»Тут он фыркнул:«Суть в том, мой друг, что Клавдий, королева,Офелия, ваш принц, вы сами, призраки весь ваш длинный список привидений —отнюдь не люди».«То есть как — не люди?А Гамлет?»«Милый друг, как раз ваш Гамлет —он меньше прочих. Ибо человекстановится, уйдя из сферы частнойистории в универсальный мир,уже абстрактным символом, предметомвысокой философии; и нетему возврата в мир костей и плоти.И нечего размахивать цепочкойслучайностей — что делал тот иль этотТакого-то Апреля, — это то же,что строить на песке. А ваш приятельсбежал на неприступную скалу. —Он отхлебнул. — Да, это согреваетжелудок! нет, не шнапс, а эта вашаистория. Хотя вообще — в чем сутьвсех откровений нашего безумца,всех этих сантиментов: “быть — не быть”?В конце концов, все это только эходилеммы нашей — вечных Sein und Werden —что означает: “быть и становиться”.Но что есть это самое “не быть”?Пусть грустная, но форма Становленья,а Становленье суть синоним жизни —бурливой, неустойчивой, как мысликрасавицы. Тогда как Бытиестоль вечно, что почти синонимичноНебытию, в вульгарном смысле — Смерти.И спрятанные в “Быть-ил и-Не-Быть”альтернативы непереводимыкак “жить иль умереть”, но ровным счетомнаоборот: как “умереть иль жить”!(Я запишу, ей-Богу, славно.) Впрочем,пойдем чуть дальше.Если Бытиеи Становленье суть два рога нашейдилеммы (чем же мы не рогоносцы?),а Становленье, как я доказал,есть эта жизнь, чья щедрость, скоротечностьсродни траве полей, то Бытие —явленье как бы высшего порядка.Итак, альтернатива больше немеж жизнью — Бытием и Становленьем —суть смертью, но, скорей, меж высшей жизнью,меж сферой духа, там, где человекодно с Идеей, то есть вечен, — имеж сферой мелких обстоятельств, сферойтупых придворных, мертвых королей,развратных королев и привидений,гнездящихся в подвалах. Мы-то знаем,что предпочел лорд Гамлет».Я тонулв водовороте слов.«Но остается, —он улыбнулся, — череп».«Череп?!»«ЧерепЙорика, шута. Вот это символ!(Поскольку плоть — лишь оболочка духа,как весь наш мир — забытый Богом дом.)Да, это символ: дна, земли, подножьятой лестницы, где нету Бытия,где все — лишь Становленье! И отсюдамы, поднимаясь шаг за шагом, видимслуг, лордов, королеву, короля,стоящих — каждый на своей ступеньке —по мере их сближенья с Бытием.И вот мы достигаем высшей точки.И кто же, — подмигнул он, — милый друг,из наших общих там стоит знакомых?»«Конечно, Гамлет!» — я воскликнул.И,клянусь я, он готов был согласиться,когда из губ, уже сжимавших «да»,рванулось «нет!», и извращенный пламеньсверкнул в его глазах. «Не Гамлет, нет!но... — (пауза актера) — призрак!»«Призрак?»(Он превратить способен в попугая.)«Да, призрак, дух отца... Ах, как все этожелудок согревает!» Он наполнилбокалы наши, отпил и, ещене проглотив, уже понесся дальше:«Итак, рассмотрим уровни. Возьмемсимволизирующий землю черепи призрак — символ духа. Так. Сложивих вместе, мы получим человека —банальный винегрет из Бытияи Становленья. Но отнимем череп:в остатке — чистый дух. Отнимем призрак,и остается голая земля.Но, — и в лицо мое уткнулся палец, —но переходим в следующий круг.По самоей своей природе призракесть вещь, которой более всеговенчать пристало лестницу. И этонас переводит в третий круг, где призракесть тот предел, к которому наш принц,как все на свете, видимо, но такжекак движущая сила этой мрачнойистории, стремится, видя в немцель всей своей возвышенной борьбы,последнюю и высшую реальность!Хо! Это — новый, совершенный круг!Мы переходим здесь от духа к духу!От призрака отца, что заварилвсю эту кашу, к призраку, которыйгораздо выше, — к вашему дружку, —достигшему, расхлебывая это,столь полного расцвета, о которомповедал он в той фразе... Да, от духаотца и к духу сына... и потом...Хо! Эврика...»Исполненный неверьявзгляд оживил черты его, и он,макнув перо в бутылку, стал царапатьотрывочные фразы на клочкебумаги, бормоча: «Но это... это...ха-ха, компрометирует, мой друг,Святую Трои... Колесо внутридругого колеса... ха-ха... орбитавнутри орбиты...»Глядя на него,казалось мне, я видел пред собою,как каракатица шевелит тыщеймохнатых лапок. Как ее схватить,пока она всю кровь мою не выпьет?Но — долгожданный крик: «Милорд! Карета!»Он чуть не вывихнул мне руку: «Вы мнеответите, когда я напишу.Там будут новые вопросы. Ладно?»«Благодарю... благодарю... прощайте».

Перейти на страницу: