Сочинения русского периода. Проза. Литературная критика. Том 3

«Я достал первый том того “Добротолюбия” - Filokalia - любовь к прекрасному (высокому), о котором говорила О. Форш. Это, собственно, сокращенная патрология - сочинения разных отцов церкви, подвижников и монахов (5 огромных томов). Переводы с греческого не всегда удовлетворительны, “дополненные” попами, уснащенные церковно-славянскими текстами из книг св. Писания В. и Н. Завета (неизменно неубедительными для меня). Всё это отрицательные стороны. Тем не менее, в сочинениях Евагрия (IV века), которые я прочел, есть гениальные вещи. Он был человеком очень страстным, и православные переводчики, как ни старались, не могли уничтожить того действительного реализма, который роднит его, напр., со Стриндбергом. Таковы, главным образом, главы о борьбе с бесами - очень простые и полезные наблюдения, часто известные, разумеется, и художникам того типа, к которому принадлежу и я. Выводы его часто неожиданны и (именно по-художнически) скромны; таких человеческих выводов я никогда не встречал у “святых”, натерпевшись достаточно от жестокой и бешеной новозаветной “метафизики”, которые людей полнокровных (вроде нас с тобой) запугивают и отвращают от себя. Мне лично занятно, что отношение Евагрия к демонам точно таково же, каково мое - к двойникам, например, в статье “О символизме”. Вечный монашеский прием, как известно, - толковать тексты св. Писания, опираясь на свой личный опыт. У меня очень странное впечатление от этого: тексты все до одного остаются мертвыми, а опыт - живой»[264].

_______

И когда ты смеешься над верой,
Над тобой загорается вдруг
Тот неяркий, пурпурово-серый
И когда-то мной виденный круг.

                                       (К Музе)[265]

Пурпурово-серый круг - не видоизменение ли «умного света» Антония Великого? Эта напряженная экстатичность души вяжет одним узлом подвижника и поэта.

Тема: - напряжение лирического творчества, может быть, одна из ступеней духовной школы, подвижнического пути. Во всяком случае, истинным поэтам даются те же прозрения, что давались подвижникам. Мы мало ощущаем это только по малому знанию жизни святых. Но вот, для примера, первое попавшееся сопоставление (даже не Блок):

Анна Ахматова (Anno Domini стр.57 изд. «Алконост» 1923) –

Соблазна не было. Соблазн в тиши живет,
Он постника томит, святителя гнетет
И в полночь майскую над молодой черницей
Кричит истомно раненной орлицей.
А сим распутникам, сим грешницам любезным
Неведомо объятье рук железных.

Евагрий авва (Добротолюбие т. 1) - «И добродетели, и пороки делают ум слепым. При первых он не видит добродетелей, а при вторых - пороков»[266].

Исайя авва (Исайи слово 21/3) - «Если не убежишь от них (демонов), то не познаешь горечи их. Как познает кто, что такое есть сребролюбие, если не отречется от всего и не пребудет в великой нищете Бога ради? Как узнать горечь завистности, если не стяжешь кротости? Как узнать мятежность гнева, если не стяжешь себе долготерпения во всем? Как узнать бесстыдство гордыни, если не стяжешь тихости смиренномудрия?» и т.д.[267]

–––––

О страстях, мучивших авву Евагрия - не помогал ни пост, ни бдение молитвенное. В юности он совершил, или был близок к тому, чтобы совершить, прелюбодеяние. От преследования и страсти бежал из Константинополя в пустыню, постригся. Но любострастие мучило его до глубокой старости. До того, что уже старик (истощенный многолетним голодом и бессонницей!) заставлял своих учеников опускать себя на ночь на веревке в колодец и там висел по пояс в воде полуголый. На это время демоны отступали от него. Он чувствовал облегчение.