Читаем Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2 полностью

Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2

431
2
Самосознанье

Оно пришло из серца: по ночам ячувствовал движенье где-то там; шагивокруг – без роста приближенья, какбудто кто-то тихо по кругам бро-дил, ища свиданья или мщенья. Какпузырьки мгновенные в пенé, сжимаявздувшись пульс под кожей в теле. Всë не-доверчивей я жался в тишине к тому,чтó дышит на весах постели. По-том и днем его машинный ритмстал разрывать мелодию бываньяи марши мнений. Только догорит днем утомленноеот встреч и книг сознанье, и тольковдоль Господнего лица зареют звез-ды – пчелы неземные, и с крыльев их по-сыпется пыльца в окно сквозь пальцытонкие ночные, – я в комнате лежу, кактот кокон, закрытый школьником втабачную коробку, а дом живым ды-ханьем окружон, вонзившийся как дискв земное топко; и сеются по ветрусемена, летят, скользя, в пространствоэмбрионы, сорятся искры, числа, именаи прорастают, проникая в лона.–– Дрожит небес подвижный перламутр,растут жемчужины в его скользящихскладках. Черты земли меняются в догадках –– по вечерам и краской дымных утр. Здесь, в сонных грезах космоса, со-знанье нашло облипший мясом мойскелет – под мозгом слова хрип и кло-котанье, в зрачках, как в лупах, то ту-манный свет, то четкие подвижныекартины (над ними – своды волосковбровей, внизу – ступни на жосткихструпьях глины), и гул, под звуком, рако-вин ушей. Как сползший в гроб одной ногой спостели вдруг замечает жизнь на са-мом деле, – я, сотворенный вновь второйАдам, открытый мир открыть пыталсясам: под шелухой готового привычкиискал я корни, забывая клички, чтобимена свои вернуть вещам. От пыльного истертого порога япаутинку к звездам протянул, чтобощущать дрожанье их и гул – и возвратилживому имя (:«Бога»).–– Следила, как ревнивая жена, за каж-дым шагом, каждой мыслью совесть. Сулыбкой выслушав неопытную повестьо прошлом, сняла крест с меня она. Еелюбимца, строгого Толстого я принялгордое, уверенное слово и слушал эховызова: семья!.. там, где броженье духаи семян. Но, снявши крест, не снял личинутела: по-прежнему под пеплом мыслейтлела уродец маленький, запретнаямечта, напетая из старой старой песни, гдемуж снимает брачной ночью перстень, спа-сая девственность в далекие места. И подее таким невинным тленьем вдруг пламявспыхнуло со свистом и шипеньем.