Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1

И мне приходят мысли эти –:
– зачем испытываешь рок –
всегда в многообразном свете
найдется грустный уголок,
волнующий воспоминанья
о детстве солнечном твоем.
А зрелость все равно – скитанья –
бездомный мир, внемирный дом...
Так я, бродяга неизвестный,
дремлю – мечтаю на скамье.
Воображенья мир безвесный
растет волнующе во мне.
И только гром аэропланов,
на мир свергаемый с небес,
напоминает ураганов –
столетий непосильный вес –
и возникает век бетонный,
железной бурею дыша.

Произведение имело один, общий ко всему тексту эпиграф:

Ужасных дум

Безмолвно полон, он скитался...

Его трезал какой-то сон...

А. Пушкин

в печатном тексте присвоенный третьей главе. Начало четвертой главки (которой в предыдущей версии не было вообще) здесь отличалось от печатного, июльского варианта:

Сады воздушные тумана
в бездвижьи солнечных часов,
журчанье райское фонтана
в фонтанах огненных – цветов,
и эти белые кумиры
в тени негреческих дерев,
всеченный в камень рокот лиры,
военных труб воздушный рев,
листва классического рая –
растущий шорох – пряжа Парк,
все, все мне здесь напоминает
безбрежный царскосельский парк.

В этой же главке данной версии между строками «и утешает тишина» и «И, обрывая отдых сонный» находился другой вычеркнутый из публикации кусок:

И мне приходят мысли эти –:
– зачем испытываешь рок –
всегда в многообразном свете
найдется грустный уголок,
волнующий воспоминанья
о детстве солнечном твоем.
А зрелость все равно – скитанья –
бездомный мир, внемирный дом...
Так я, бродяга неизвестный,
дремлю – мечтаю на скамье.
Воображенья мир безвесный
растет волнующе во мне.
И только гром аэропланов,
на мир свергаемй с небес,
напоминает ураганов –
столетий непосильный вес –
и возникает век бетонный,
железной бурею дыша.

Значительный интерес представляет вариант поэмы «Варшава», включенный Гомолицким в составленный в 1940 г. свод его стихотворных произведений «Цветник. Цветник / притчи / поэмы. 1924-1939». Не желая отказываться от этого важного для себя сочинения, Гомолицкий подверг его значительным переделкам, вызванным обстоятельствами времени. Переделки эти, свидетельствуя о пристальной внутренней «цензуре», способной оградить автора от возможных политических обвинений оккупационных властей, заставляют, однако, прийти к выводу, что работа над сборником вовсе не сводилась к «писанию в стол». Напротив, переделки эти, не имея чисто художественного характера, имели смысл лишь в том случае, если поэт допускал публикацию и «Варшавы», и, по-видимому, каких-то других частей «Цветника» даже в условиях войны с ее непредсказуемой длительностью и исходом. Текст поэмы был сокращен снова до четырех главок – совершенно удалены были первая и третья, из нее перенесен был лишь на новую вторую (бывшую четвертую) эпиграф из «Медного всадника». Из бывшей второй главы, предваряемой эпиграфом из Мицкевича и ныне открывавшей поэму, сохранены были и памятник Понятовскому, и ироничный Пилсудский, но исчезли те детали городского пейзажа, которые могли дать повод нежелательным аллюзиям (кровь на тротуаре, «новый Август», «имперским жестом римский меч»). В третьей (бывшей 5-й) остались главные ее темы – спор двух дедов и отождествление автора с Евгением «Медного Всадника», а последняя (бывшая 6-я) уцелела практически без изменений.

«Варшава» была включена Гомолицким и в подготовлявшийся им в конце жизни сборник своих избранных стихотворных произведений на русском языке. Записал он текст ее прозаическими строками и латиницей в польской транскрипции. При этом опирался он на журнальный, а не книжный текст 1934 г. и сопроводил его новыми комментариями. Был сохранен «метрический» эпиграф и заменен словесный к первой:

Кладбище называлось Воля.

А.Блок

К ним и к строке «на камни дедовых могил» в первой главке были присоединены три примечания: