Сочинения (Том 2)

Таким образом, Ростиславу удалось умирить всех князей и на восточной и на западной стороне Днепра; оставалось урядить дела на севере. В 1168 году он отправился туда, заехавши наперед к зятю своему, Олегу северскому; смольняне, лучшие люди, начали встречать его еще за 300 верст от своего города, потом встретили его внуки, за ними - сын Роман, епископ, тысяцкий и мало не весь город вышел к нему навстречу: так все обрадовались его приходу и множество даров надавали ему. Из Смоленска Ростислав отправился в Торопец, откуда послал в Новгород к сыну Святославову, чтоб приезжал с лучшими гражданами к нему в Великие Луки, потому что болезнь не позволяла ему ехать дальше. Урядившись с новгородцами, взявши много даров у них и у сына, он возвратился в Смоленск совсем больной; сестра Рогнеда начала просить его, чтоб остался в Смоленске и лег в построенной им церкви, но Ростислав отвечал: "Не могу здесь лечь, везите меня в Киев; если бог пошлет по душу на дороге, то положите меня в отцовском благословении у св. Феодора, а если, бог даст, выздоровлю, то постригусь в Печерском монастыре". Перед смертию он говорил духовнику своему, священнику Семену: "Отдашь ты ответ богу, что не допустил меня до пострижения". Ростислав постоянно имел эту мысль и часто говорил печерскому игумену Поликарпу: "Тогда мне пришла мысль о пострижении, как получил я весть из Чернигова о смерти Святослава Ольговича". С тех пор он все твердил игумену: "Поставь мне келью добрую, боюсь напрасной смерти". Но Поликарп отговаривал ему: "Вам бог так велел быть, - говорил игумен, - правду блюсти на этом свете, суд судить праведный и стоять в крестном целовании". Ростислав отвечал на это: "Отец! Княжение и мир не могут быть без греха, а я уже немало пожил на этом свете, так хотелось бы поревновать святым". Поликарп не хотел больше противиться и отвечал: "Если уже ты так сильно этого хочешь, князь, то да будет воля божия". Ростислав сказал на это: "Подожду еще немного, есть у меня кое-какие дела". Теперь все дела были устроены, и больной Ростислав спешил в Киев с тем, чтобы лечь там или постричься, как на дороге из Смоленска, будучи в сестрином селе Зарубе, почувствовал приближение смерти и послал за духовником; сам прочел отходную и умер в полной памяти, отирая платком слезы. И этот Мстиславич представляет также замечательное явление между древними князьями нашими: далеко уступая старшему брату своему Изяславу в деятельности, отваге и распорядительности ратной, Ростислав отличался охранительным характером: постоянно почтительный пред старшим братом, покорный его воле, он был почтителен и перед дядьми, с неудовольствием смотрел на борьбу с ними старшего брата, уговаривал его уступить им; и когда самому пришла очередь быть старшим в роде, то потребовал от младших такого же повиновения, какое сам оказывал своим старшим. Принявши старшинство, он не уступил пылкому племяннику своему Мстиславу в требованиях, как по всему видно, неумеренных, но и его после, и всех остальных младших родичей ни в чем не обидел, всех старался примирить, всех наделил волостями, так что при конце его жизни повсюду водворилось спокойствие (1168 г.).

По смерти Ростислава старшинство в роде принадлежало прежде всего Святославу Всеволодовичу черниговскому по старшинству племени, но Мономаховичи не хотели признавать этого старшинства; в племени Мономаховом старшим по линии был последний сын Мстислава Великого, Владимир Мстиславич; но этот князь, как мы видели, был мачешич и, вероятно, моложе своего племянника летами, был изгнан Мстиславом даже из Волыни: мог ли он надеяться, что последний уступит ему Киев?