Сочинения (Том 2)

Наконец, после Владимира на старшинство в роде имел право сын Юрия Долгорукого - Андрей Боголюбский; но северных князей вообще не любили на юге, и Андрей поведением своим относительно братьев не мог нисколько уменьшить этого нерасположения. Вот почему по смерти Ростислава взоры всех обратились на смелого племянника его, князя владимирского на Волыни, который два раза уже овладевал Киевом, два раза уступал его родному и старшему дяде, но кроме последнего не мог уступить никому другому. Несмотря, однако, на это, спорность прав Мстислава, спорность самой отчинности его (ибо отец его умер, не будучи собственно старшим в роде), давала родичам его надежду, что Изяславич щедро наградит их за уступку ему старшинства, даст им все, чего они сами захотят, но они ошиблись в своем расчете: Мстислав, подобно дяде Ростиславу, хотел быть старшим на деле, а не по имени только. Получив приглашение ехать в Киев от братьи - Владимира Мстиславича, Рюрика и Давыда Ростиславичей, также особое приглашение от киевлян и особое от черных клобуков, Мстислав отправил немедленно в Киев племянника Василька Ярополчича с своим тиуном. Здесь в Киеве приятели Мстислава рассказали Васильку, что князья Владимир Мстиславич и Андреевич, также Ярослав Изяславич луцкий и Ростиславичи целовали крест, что будут стоять заодно и возьмут у Мстислава волости по своей воле: Владимир Мстиславич возьмет в придачу к Триполю Торческ со всем Поросьем, Владимир Андреевич - Брест, Ярослав - Владимир.

Василько немедленно дал знать об этом дяде Мстиславу, и тот, передавши весть союзникам своим - Ярославу галицкому, Всеволодовичам городенским и князьям польским, выступил с своими полками и с галицкою помощию к Киеву. Как видно, главою княжеского заговора был Владимир Мстиславич, давний враг своего племянника; вот почему, услыхав о приближении последнего к Киеву, он бросился бежать с семьею из Триполя в Вышгород, где и затворился вместе с Ростиславичами.

Мстислав между тем вошел в Киев, урядился с братьями, дружиною и киевлянами и в тот же день отправился осаждать Вышгород; после крепких схваток между осаждающими и осажденными князья начали пересылаться и уладились, наконец, на счет волостей, после чего Мстислав вторично вошел в Киев и сел на столе Ярославовом, на столе отца своего и дедов своих.

Но легко понять, что князья, особенно старые, обманувшись в своих надеждах, затаили горечь в сердце; особенно злобился на племянника Владимир Мстиславич и тотчас после ряду уже начал затевать новые замыслы против Мстислава; боярин Давыда Ростиславича, Василь Настасьич, узнавши об этих замыслах, объявил об них своему князю, а тот рассказал все Мстиславу. Когда Владимир увидал, что умысел его открылся, то приехал в Киев оправдываться пред племянником. Почти в одно время съехались они в Печерском монастыре; Мстислав вошел в игуменскую келью, а Владимиру велел сесть в экономской и послал спросить его: "Брат! Зачем ты приехал? Я за тобою не посылал". Владимир велел отвечать: "Брат! Слышал я, что злые люди наговорили тебе на меня". "Говорил мне брат Давыд", - велел отвечать на это Мстислав, Послали к Давыду в Вышгород; Давыд прислал Василя для улики, приставили к нему тысяцкого и еще другого боярина, и начался суд. Через три дня Мстислав опять приехал в Печерский монастырь; Владимир прислал двоих бояр своих, которые начали спорить с Василем; но за последнего явился новый свидетель. Дело это, наконец, наскучило Мстиславу, он сказал дяде: "Брат! Ты крест целовал, и еще губы у тебя не обсохли; ведь это отцовское и дедовское утверждение; кто нарушает клятву, тому бог будет судья; так теперь, если ты не думал никакого зла и не думаешь, то целуй крест". Владимир отвечал: "С радостию, братец, поцелую; все это на меня выдумали ложь", - поцеловал крест и поехал в Котельницу. Но в том же году стал он опять сноситься с черными клобуками, получать их на племянника; и когда последние дали ему слово действовать заодно, то он объявил об этом своим боярам; но дружина отвечала ему: "Ты, князь, задумал это сам собою: так не едем по тебе, мы ничего не знали". Владимир рассердился и, взглянув на молодых дружинников, сказал: "Вот у меня будут бояре", и поехал к берендеям, с которыми встретился ниже Ростовца. Но варвары, увидавши, что он приехал один, встретили его словами: "Ты нам сказал, что все братья с тобою заодно; где же Владимир Андреевич, где Ярослав и Давыд? Да и дружины-то у тебя нет; ты нас обманул: так и нам лучше в чужую голову, чем в свою", и начали пускать во Владимира стрелы, из которых две и попали в него. Владимир сказал тогда: "Сохрани бог верить поганому, а я уже погиб и душою и жизнию", и побежал к Дорогобужу, потеряв своих отроков, которых перебили черные клобуки. Но Владимир Андреевич разорил мост на реке Горыне и не пустил к себе Мстиславича, который принужден был обратиться к востоку и чрез землю радимичей пустился в Суздальскую область к Андрею Боголюбскому; и последний не принял его к себе, а послал сказать ему: "Ступай в Рязань к тамошнему князю, а я тебя наделю".