Сочинения в 3-х тт. Том 3

— И еще. Парнишка по имени Тербер сказал, что вечером в среду Джеймс поручил ему следить за Хейвеном. Тербер сел Хейвену на хвост в четверг днем, довел его до дома Ферриса, а оттуда позвонил Джеймсу. Джеймс велел ему оставаться на месте, чтобы выяснить, куда направится Хейвен потом, но какая-то нервная дамочка, живущая поблизости, сообщила о подозрительном типе в полицию, и легавые часов в десять прогнали Тербера.

Спейд задумчиво пожевал губами и уставился в потолок.

Взгляд Кольера ничего не выражал, но лицо заблестело от пота, а голос внезапно охрип.

— Спейд, — сказал он, — я собираюсь сдать его легавым.

Спейд оторвал взгляд от потолка и посмотрел прямо в зеленые навыкате глаза.

— Мне никогда прежде не приходилось сдавать своих людей, — процедил Кольер, — но песня Джеймса спета. Джулия должна поверить, что я не причастен к смерти Эли, если я пожертвую одним из своих людей, верно?

— Пожалуй, — нехотя согласился Спейд.

Кольер внезапно отвел глаза и прокашлялся. Потом отрывисто произнес:

— Значит, так тому и быть.

Когда Спейд и Кольер вышли из кухни, Минера, Джеймс и Конрад сидели на стульях. Феррис бродил взад-вперед по комнате. Ни один из молодых людей не шелохнулся.

Кольер приблизился к Джеймсу.

— Где твоя пушка, Луис? — спросил он.

Джеймс сунул было руку за левый отворот пиджака, потом убрал ее.

— Я не взял ее, — ответил он.

Кольер, не снимая перчатки, хлестко ударил Джеймса по лицу, сбросив его со стула.

Джеймс поднялся, бормоча:

— Я не хотел… — Он потрогал рукой скулу. — Я знаю, что не должен был этого делать, босс, но, когда Эли позвонил и сказал, что боится идти к Феррису без пистолета, а своего у него нет, я согласился одолжить ему свой и переслал его Эли.

— А заодно посадил ему на хвост Тербера, — добавил Кольер.

— Нам хотелось знать, что у него выйдет, — пробормотал Джеймс.

— А сам ты пойти не мог или кого-то еще послать?

— После того, как Тербер взбудоражил весь квартал?

Кольер повернулся к Спейду.

— Помочь вам справиться с ними или хотите вызвать легавых?

— Сделаем все по закону, — сказал Спейд и шагнул к висящему на стене телефонному аппарату.

Когда он закончил говорить, глаза его были задумчивые. Он скатал самокрутку, закурил, потом обратился к Кольеру:

— Может, я глуп, но мне кажется, что в рассказе вашего Джеймса довольно много правды.

Джеймс отнял ладонь от ушибленной скулы и изумленно воззрился на Спейда.

— Какая муха вас укусила?! — прорычал Кольер.

— Никакая, — спокойно отозвался Спейд. — Просто мне кажется, что вам слишком не терпится навесить на него это убийство. — Он выпустил несколько колечек дыма. — Зачем, кстати, ему понадобилось оставлять там свой пистолет с такими заметными отметинами?

— Мозгов не хватило, и все, — пожал плечами Кольер.

— Если Эли убили эти парни, то почему они ждали, пока найдут труп, и только потом решили нажать на Ферриса? Зачем им понадобилось выворачивать карманы Хейвена? Обычно так делают только тогда, когда убивают из-за чего-то другого, но хотят создать впечатление, что мотивом убийства было ограбление. — Спейд потряс головой. — Нет, вам слишком не терпится навесить убийство на них. С какой стати…

— Сейчас не это главное, — прервал его Кольер. — Но я хочу знать, почему вы так упорно твердите, что мне не терпится навесить на кого-то убийство?

— Возможно, чтобы обелить себя в глазах Джулии как можно скорее, — предположил Спейд. — Или чтобы обелить себя перед полицией. Потом, у вас еще есть и собственные клиенты.

— Что? — Кольер широко раскрыл глаза.

Спейд небрежно махнул самокруткой.

— Феррис, — сказал он. — Это ведь он убил Хейвена.

Веки Кольера задрожали, но он не моргнул.

— Во-первых, — начал Спейд, — насколько нам известно, Феррис последний, кто видел Хейвена живым, а это уже кое-что. Во-вторых, он единственный из тех, с кем я беседовал до того, как нашли тело, кому было небезразлично, не подумаю ли я, что от меня что-то утаивают. Остальные из вас думали, что я просто разыскиваю пропавшего мужа. Он же знал, что я ищу человека, которого он убил, потому должен был казаться чистеньким. Он даже побоялся выбросить книгу, потому что продавец в книжном магазине мог запомнить посвящение. В-третьих, Феррис был единственным, кто считал Эли славным малым и якобы симпатизировал ему. В-четвертых, его рассказ о том, что шантажист, требовавший пять тысяч, заявился в три часа дня и засиделся до полуночи, просто нелеп. В-пятых, его же рассказ о бумаге, которую якобы подписал Эли, не менее нелеп, хотя такую бумагу он, вполне возможно, и состряпал, подделав подпись Эли. В-шестых, Феррис как никто другой выигрывал от смерти Хейвена.

Кольер кивнул.

— Но тем не менее…