Сочинения в четырех томах. Том 2

Я взглянул на Кэт. Она сидела, прижав руку ко рту, и глаза ее смеялись.

— Да, — сказал я, стараясь не улыбаться, — это, конечно, меняет дело.

— Тогда вы в состоянии понять, — сказала она, немного оттаивая, — что я не могу полностью одобрить новые интересы моей племянницы. Одно дело быть владелицей скаковой лошади, а другое — заводить личное знакомство с жокеями, которых нанимают, чтобы они скакали на этой лошади. Я очень привязана к моей племяннице. Я не хотела бы, чтобы у нее появлялись нежелательные знакомства. Она слишком молода и, вероятно, вела слишком замкнутый образ жизни, чтобы понимать, что приемлемо, а что нет. Но я уверена, что вы-то понимаете, мистер Йорк?

Кэт отчаянно покраснела.

— Тетя Дэб! — вымолвила она. Очевидно, все оказалось даже хуже, чем она предполагала.

— Я очень хорошо понимаю вас, миссис Пенн, — сказал я.

— Прекрасно, — сказала она. — В таком случае, я надеюсь, вы приятно проведете у нас время. Можно предложить вам еще чаю?

Твердо указав мне мое место и получив в ответ то, что она сочла согласием с ее мнением, она была готова стать любезной хозяйкой. У нее была спокойная уверенность человека, желания которого были законом с самого детства. Она перешла к приятной беседе о погоде, о своем саде, о том, как солнечный свет действует на рост нарциссов.

Потом дверь отворилась и в комнату вошел мужчина. Я встал, а Кэт сказала:

— Дядя Джордж, это Аллан Йорк.

Он выглядел лет на десять моложе жены. У него были густые, тщательно причесанные седые волосы. Его розовое лицо было гладко выбритым и влажным, словно он только что вышел из ванны, и, когда он пожимал мне руку, его ладонь была мягкой и тоже влажной.

Тетя Дэб сказала без всякого неодобрения в голосе:

— Ты знаешь, Джордж, мистер Йорк один из жокеев, друзей Кэт.

Он кивнул.

— Да, Кэт говорила мне, что вы приедете. Рад вас видеть у себя. — Он наблюдал, как тетя Дэб наливает ему чай, и, принимая из рук у нее чашку, поглядел на нее с удивительно нежной улыбкой.

Он был слишком толст для своего роста, но это был не толстяк с выпирающим вперед животом. Толщина была разлита по всему его телу, словно он был подбит жиром. Получалось общее впечатление жизнерадостной полноты. У него было неопределенно-добродушное выражение лица, какое часто бывает у толстяков, этакая мягкая, почти глуповатая расслабленность лицевых мускулов. И в то же время его глаза под пухлыми веками, испытующе глядевшие на меня поверх края чашки, были острыми и неулыбающимися. Он напоминал мне множество дельцов, которых я встречал по своей работе, людей, которые хлопают тебя по спине, предлагают тебе пойти сыграть партию в гольф, которые одной рукой достают для тебя икру и бутылку крега сорок девятого года, а другой пытаются перехватить у тебя контракт.

Он поставил свою чашку, улыбнулся. И прежнее впечатление померкло.

— Мне крайне интересно встретиться с вами, мистер Йорк, — сказал он, усаживаясь и жестом предлагая мне тоже сесть. Он внимательно разглядывал меня — дюйм за дюймом, — в то время как я говорил ему, что думаю о Поднебесном. Мы с Кэт стали обсуждать достоинства этой лошади, то есть в основном говорил я, так как Кэт понимала немногим больше того, что она знала до Пламптона, а у дяди Джорджа все познания о скачках сводились к тому, что Солнечный Полдень был победителем дерби в 1937 году.

— Он помнит об этом из-за «Бешеных Собак и англичан», — сказала Кэт. — Он все время напевает эту песню, и я не уверена, что он знает имя еще хоть одной лошади!

— А вот и знаю! — запротестовал дядя Джордж. — Буцефал, Пегас, Черная Бесс.

Я засмеялся.

— Почему же вы тогда подарили племяннице скаковую лошадь?

Дядя Джордж открыл рот и опять закрыл. Он моргнул. Потом он сказал:

— Я думал, пусть она встречает побольше людей. У нее здесь нет компании молодежи. Я думаю, мы воспитали ее чересчур… замкнуто.

Тетя Дэб, которой наскучило молчать, пока речь шла о лошадях, теперь снова вступила в беседу.

— Глупости, — сказала она резко. — Ее воспитывали так же, как меня, значит, правильно. В нынешние времена девушкам дают слишком много свободы, и это кончается тем, что они убегают с охотниками за приданым или гуляками отвратительного происхождения. Девушки нуждаются в строгости и постоянном руководстве, если они хотят оставаться леди и сделать обдуманную партию.

Она по крайней мере смилостивилась настолько, что, говоря это, не смотрела на меня. Вместо этого она нагнулась вперед и погладила спящую таксу.

Дядя Джордж почти с ощутимым усилием переменил тему разговора и спросил меня, откуда я родом.

— Из Южной Родезии, — сказал я.

— Правда? — удивилась тетя Дэб. — Как интересно!

И ваши родители намерены там жить постоянно? — Это был деликатный способ выяснения общественного положения.

— Они оба родились там, — ответил я.

— И они не собираются навестить вас в Англии? — спросил дядя Джордж.

— Моя мать умерла, когда мне было десять лет. Отец, может, когда-нибудь и приедет, если не будет чересчур занят.

— Чересчур занят — чем? — спросил дядя Джордж, заинтересовавшись.