Сочинения в четырех томах. Том 2

Воображение Бонда рисовало ему картины одну ужаснее и чудовищнее другой. Он навинтил на ствол «беретты» глушитель и сунул в карман запасную обойму. Его мозг ни на секунду не прекращал своей лихорадочной деятельности — просчитывались и оценивались возможные варианты стечения обстоятельств, проигрывались различные ситуации, которые могли неожиданно возникнуть.

Он извлек из «дипломата» вдвое сложенный план «Элизабет», который вместе с билетом передали ему люди Лайтера.

Ага, вот 49-я каюта. Прямо под ним.

Так. Выбить дверь и взять их обоих на мушку, прежде чем они его продырявят, вряд ли удастся. Можно, конечно, стрелять на звук голоса — у него это неплохо получалось, но каковы гарантии не попасть в Тиффани? Значит, отпадает. А если прихватить кого-нибудь из команды и, культурно постучавшись, попросить их открыть? Ну и что? Они выбросят ее в иллюминатор, и, войдя внутрь, мы застанем двоих премилых американцев, убивающих время за покером. Есть, правда, еще один шанс…

Джеймс заткнул пистолет за пояс и, широко распахнув иллюминатор, выглянул наружу. Убедившись, что диаметра отверстия вполне хватит для того, чтобы вылезти, он попытался определить местоположение иллюминатора в каюте Уинта. Да, вот они — два светящихся внизу круга. Но далеко ли до них? В любом случае не больше восьми футов. Теперь уже слишком поздно что-либо обдумывать. Другого пути нет, тем более что для осуществления его идеи погода создала идеальные условия — никакого ветра, луна с противоположной стороны судна, так что ему пока не грозит никакой опасности быть замеченным. Весь вопрос в том, открыт ли хоть один из иллюминаторов.

Бонд подошел к кровати и, откинув одеяло, рывком сорвал с матраца простыню. Аккуратно разорвав ее на три части, он принялся связывать их наподобие каната. Испробовав ткань на прочность, он остался доволен. И тут же в его голове мелькнула абсолютно неуместная, дикая мысль: а как же он объяснит администрации пропажу своей простыни? Усмехнувшись, Джеймс решил, что возместит эту потерю, позаимствовав постельное белье из номера 49,— если, конечно, повезет. А если нет… — тогда ему не придется и отчитываться.

Он прочно закрепил один конец своего импровизированного троса на дуговом запоре и взглянул на часы. С тех пор как он прочел телеграмму Билла, прошло всего двенадцать минут.

Джеймс протиснулся в стальной лаз и, упершись ногами в приваренную к борту скобу, повис над океанской бездной.

Главное сейчас — ни о чем не думать, и не смотреть вниз. Страховка не подведет. Спускаться медленно — дюйм за дюймом, но все-таки спускаться. Его слегка покачивало — сказывалось движение судна, перед глазами маячили огромные металлические заклепки листовой обшивки. Где-то там, ниже, пенилась и бурлила вода, разрезаемая форт-штевнем судна, и до Бонда иногда долетали соленые, холодные брызги. А наверху, вокруг длинных мачт «Элизабет», замысловатый хоровод водили звезды.

Только бы выдержали узлы, иначе, упав в море, он не успеет отплыть достаточно далеко и его засосет под днище корабля — туда, где мощные винты взбивают воду в пенистый коктейль. Да, неприглядная перспектива. Гораздо приятнее и спокойнее представить, что он — маленький мальчик, совсем еще безобидный ребенок, слезает в своем саду с яблони и ничего страшного, если рука вдруг сорвется — он просто-напросто шлепнется в мягкую шелковистую траву, и не более того.

Качнувшись в очередной раз, Джеймс больно ударился костяшками пальцев о шероховатую поверхность борта. Как хорошо, что он догадался снять ботинки — теперь ему не составит никакого труда нащупать жесткую раму иллюминатора.

Есть. Правым носком он коснулся ребристого металлического обрамления. Нужно остановиться. Терпение. Только терпение и полнейшее самообладание. Одно неверное движение, и можно потерять точку опоры.

Так он и думал! Иллюминатор настежь распахнут. Он нащупал латунный фиксатор, но между ним и ногой ясно угадывалась какая-то прокладка, и Бонд не сразу понял, что это краешек занавески. Прекрасно, теперь можно не прятаться — его все равно не увидят.

Еще мгновение — и он ухватился левой рукой за выступ иллюминатора и, изогнувшись, перенес всю тяжесть на ногу, не выпуская при этом канат. Наконец-то можно на секунду расслабиться и дать отдых измученным мышцам рук, но первым делом он проверил, на месте ли пистолет. Немного успокоившись, Джеймс оценил занятую им позицию. Вовсе неплохо, если не считать того, что он висит почти над самой ватерлинией «Элизабет», да еще не слишком-то в удобной позе. Дыхание постепенно приходило в норму. Сдерживая гулкое сердцебиение, Бонд прислушивался к тому, что делалось внутри.

Из каюты доносилось какое-то неразборчивое бормотание. Вдруг раздался громкий женский крик: «Нет!» и вслед за этим — звонкая пощечина. Она прозвучала, словно хлопок пистолетного выстрела, и Бонд, подобно отпущенной пружине, сорвался с места и, миновав иллюминатор, совершил благополучную посадку на огромном дорожном чемодане. Защищая голову левой рукой, он, еще не успев встать на ноги, выхватил «беретту».