Сочинения в четырех томах. Том 2

Легкий ветерок трепал мягкие тюлевые занавески, и они тихо шуршали в такт дыханию океана. Джеймс подошел к иллюминатору и с наслаждением вдохнул свежий ночной воздух, прислушиваясь к плеску воды где-то совсем недалеко от него. Этот мир остался ему и Тиффани, для тех же двоих его краски угасли навсегда.

Широкое лезвие метательного ножа неглубоко засело между ребер с правой стороны и вызывало острую боль при каждом движении. Поморщившись, Бонд вытащил его и выбросил в темный зев иллюминатора. Пошевелив пальцами и убедившись, что они подчиняются ему, он поставил «беретту» на предохранитель и неожиданно онемевшей и отяжелевшей рукой засунул пистолет за пояс. Выпрямившись, Джеймс окинул критическим взглядом комнату, превратившуюся в мясоразделочный цех, и, переступив через труп Кидда, направился в душевую.

— Тиффани, открой, это я.

Он удивился, уловив в своем голосе нотки усталости и безразличия. Девушка не отвечала, и Бонд, постучавшись, потянул дверь на себя. Она была незаперта.

Тиффани не могла его слышать. Она лежала на дне ванны, зажав уши ладонями, и даже когда он приподнял ее, все еще не могла поверить в то, что опасность осталась позади, но, увидев на лице Джеймса улыбку, она вскочила и обняла его.

Бонд тихо вскрикнул, и девушка резко отстранилась от него, переводя взгляд со своих пальцев, испачканных в чем-то красном, на его окровавленную рубашку.

— Боже мой, ты ранен?!

Тиффани моментально забыла обо всех своих страхах и, промыв обширный порез водой, наложила повязку, использовав в качестве бинта разорванное полотенце.

Она ни о чем не спрашивала Бонда, пока он собирал и подавал ей ее вещи, разбросанные по всей каюте, так же спокойно восприняла она его просьбу не выходить из душевой, пока он не закончит «уборку помещения», и что самое удивительное — Тиффани не промолвила ни единого слова даже тогда, когда Джеймс поцеловал ее.

Выразив молчаливое одобрение столь примерному поведению, Бонд оставил девушку одну.

В каюте необходимо было кое-что поменять местами, чтобы полиция, которую, естественно, пригласят на борт в Саутгемптоне, не забивала себе голову всякой дребеденью. Джеймс сделал все очень аккуратно и после каждой удачной перестановки не без удовольствия взирал на плоды своего нелегкого труда. Первым делом он взял со стола тяжелую пепельницу и, завернув ее в свою рубашку, выбросил в иллюминатор.

За дверью на плечиках висели вечерние костюмы гангстеров. Придя к выводу, что носовые платки, кончики которых торчали из нагрудных карманов смокингов, уже не понадобятся их владельцам, Бонд соорудил из них подобие перчаток и принялся за исследование гардеробного шкафа. Выбрав одну из сорочек Кидда, он положил ее на кровать, но потом, передумав, повесил обратно.

Взглянув на распростертое тело Уинта, Джеймс поморщился и, взяв труп под мышки, придал ему сидячее положение. Стянув с него рубашку, он отошел к иллюминатору, достал «беретту», приложил дуло к кругленькой, аккуратной дырочке в ткани и спустил курок. Убедившись, что краешки отверстия обгорели, он вновь одел мертвеца. Теперь у полицейских не возникнет сомнений, что стреляли в упор.

Тщательно протерев рукоятку пистолета, Джеймс вложил его в еще теплую кисть Уинта так, что указательный палец лег на спуск.

После минуты раздумий Бонд снял с вешалки смокинг Кидда и облачил в него бывшего владельца. Потом он по полу перетащил тело к иллюминатору и отправил его вслед за своей рубашкой. Эта операция стоила ему острой рези в боку.

Переведя дыхание, Джеймс подошел к журнальному столику, где все еще лежали карты после неоконченной партии в бридж. Он опрокинул столик и, вернувшись к трупу Уинта, вытащил у него из кармана внушительную пачку пятидесятидолларовых банкнот и разбросал их по полу.

Вот и все. Вполне ясная картина. В каюте обнаружат лишь один след от пули — в ковре. Даже тупым фараонам станет ясно, что это последствия выстрела умиравшего Кидда. Поблизости найдут три пистолетные гильзы — все от «беретты». Понятно, что из трех пуль две сидят в теле несчастного красавца-блондина, останки которого, по всей видимости, покоятся на дне океана. Однако следователи не обнаружат постельных простыней и наверняка сочтут, что Уинт использовал их в качестве савана для своего приятеля. Поскольку многие подтвердят, что эти двое были неразлучны, самоубийство Уинта объяснят элементарно просто — состоянием депрессии после убийства своего лучшего друга из-за карточной ссоры.

Бонда порадовало, что все эти выводы полиция сделает уже тогда, когда он с Тиффани будут очень и очень далеко от «Королевы Элизабет», оставив здесь одну-единственную улику — «беретту». Но его личный пистолет, впрочем, как и все оружие в Сикрет Сервис, не имел номера, хотя и был изготовлен как обычный серийный образец.

Смотав импровизированный канат, по которому он сюда спустился, Джеймс вместе с опасной обоймой выбплсил его в воду.