Сочинения в четырех томах. Том 3

Так и оказалось. Они обогнали меня, оглашая окрестности бешеными гудками. Может, они считали, что я не успею их заметить, когда они пронесутся мимо.

Но если им надо просто проехать, значит, они не собираются преследовать меня. Я стиснул зубы. Если они хотят проскочить, значит, именно сейчас и здесь они намерены раз и навсегда отстранить Тиддли Пома от скачек. При мысли о том, что они сделают со мной, снова болезненно заныли ребра. Я судорожно глотнул. Меньше всего хотелось получить сейчас такую же взбучку, как тогда, в поезде. Причем на этот раз они вряд ли станут церемониться.

Я вел фургон ровно посередине дороги, не давая им места проскочить. В стойле брыкался Тиддли Пом. Немного сдвинув ногу с акселератора, я сбавил скорость до сорока пяти миль. Пусть знают, что я догадался, кто они такие. Преимуществ от этого у них не прибавится.

Впереди на холме возник грузовик с сеном, груженный с верхом прицеп мотался посередине дороги. Инстинктивно я снова сбросил скорость и начал сворачивать к краю. Тут же в боковом зеркале показался хищный нос «кортины», она шла уже вровень с задним мостом моей машины. Я снова вырулил на середину. В ответ водитель встречного грузовика отчаянно замигал фарами. Мы шли лоб в лоб, и он тоже засигналил, как сумасшедший. Буквально в последнюю минуту он выжал тормоза на полную катушку и уже почти остановился. Я свернул в сторону, мельком заметив в кабине перекошенное от ярости лицо и угрожающе поднятый кулак. Нас разделяли считанные дюймы. Их оказалось достаточно.

«Кортина» попыталась прорваться вперед в тот момент, когда я еще не воцарился посередине. Послышался глухой удар, это я пересек ей путь. Они отскочили назад футов на десять и остались на этой дистанции. Так и будут плестись сзади, с отчаянием подумал я, пока не добьются своего.

Впереди на расстоянии мили лежало мое «Ватерлоо» в образе дорожного перекрестка. Знак остановки…

Это я должен был остановиться. Либо остановиться, либо пойти на риск столкнуться с машиной, которая спокойно, не нарушая правил, катила по главной магистрали. И убить ни в чем не повинного автомобилиста, или его жену, или ребенка… Но тогда быстрая «кортина» обгонит меня, неважно, сверну ли я потом направо, как намеревался, или налево, к Лондону, или поеду прямо, Бог ведает куда.

На перекрестке не было ни души. Ни полицейской машины, поджидающей клиентуру. Ни автоинспектора, присевшего на обочину покурить. Ни отважного очевидца, способного броситься на выручку. Ни отряда американской кавалерии, который всегда поспевает в критический момент.

Перед въездом на довольно крутой склон я, начисто позабыв инструкции нортонского шофера, включил вторую скорость. В какой-то момент сцепление отказало, и тяжелый фургон почти замер на месте. Но вот зубчики и винтики заработали снова, и резким рывком мы двинулись дальше. Позади мальчики Бостона не жалели энергии и, непрерывно сигналя, вовсю расходовали батарею. Фургон въехал на холм, и там, внизу, всего в четырехстах ярдах, нас ждал перекресток.

Я нажал на педаль. Фургон рванулся вперед. Ребята Чарли Бостона успели это заметить и подумали, что я решил не останавливаться на знак. В зеркале я увидел, как они тоже прибавили скорость и приблизились почти вплотную.

За двести ярдов до перекрестка я буквально встал на тормоза, будто передо мной дорога обрывалась в пропасть. Результат превзошел все ожидания. Фургон содрогнулся, затрясся и завертелся на месте. Кузов замотался, стукнулся о заграждение, снова закачался. Я испугался, что все это высокое и нескладное сооружение сейчас перевернется. Но тут послышался страшный, глухой и хрустящий звук — «кортина» налетела на кузов. Фургон заскрипел и остановился как вкопанный. Но не перевернулся. И не сошел с Дороги.

Стекла от «кортины» еще со звоном разлетались по асфальту, а я уже поставил машину на ручной тормоз и выскочил из кабины.

Серо-голубой автомобиль лежал на боку, выставив на всеобщее обозрение свои внутренности. Он находился в добрых двадцати ярдах от фургона и, судя по продавленной крыше, успел разок перевернуться. Я подошел к нему, сожалея, что под рукой нет никакого оружия, и преодолевая побуждение немедленно повернуться и уехать, не поинтересовавшись пассажирами.

В машине был только один. Здоровенный, водитель. Вполне живой, обезумевший от злобы и, видимо, еще от боли в правой лодыжке, сломанной и зажатой между педалями. Игнорируя более чем внятные призывы о помощи, я повернулся к нему спиной. Эта месть, подумал я, с лихвой окупает все, что пришлось бы вынести мне, попади я снова в его лапы.

Второй парень от столкновения вылетел из машины. Я обнаружил его на обочине, поросшей травой. Он лежал вниз лицом, без сознания. Обеспокоенный, я нащупал пульс, он тоже был жив. С чувством невероятного облегчения я направился обратно к фургону, открыл боковую дверь и полез взглянуть на Тиддли Пома. Тот неодобрительно покосился в мою сторону и, задрав хвост, принялся опорожнять кишечник.