Сочинения в двенадцати томах. Том 3

Министерство внутренних дел еще при Директории (в сентябре 1797 г.) было того мнения, что во Франции в наихудшем случае имеется запас до 60 тысяч квинталов шелка-сырца, не использованного вследствие отсутствия потребителей; что «в среднем» во Франции сбор шелковичного кокона равен 30 тысячам квинталов в год, а так как с 1793 г. вывоз сырца был воспрещен, то, даже считая, что контрабандным путем вывозилась половина ежегодного урожая, все равно за четыре года должна была составиться вышеозначенная огромная цифра[4].

Еще будучи первым консулом, Наполеон категорически высказался (в заседании Государственного совета) в том смысле, что вывоз шелка-сырца из Франции должен быть воспрещен вовсе; что же касается сырца, производимого Пьемонтом (уже тогда завоеванным), то пьемонтский сырец должен быть разрешен к вывозу только во Францию (и притом с вывозной пошлиной в 2 франка за фунт). Позволить вывоз пьемонтского сырца по южному направлению нельзя, чтобы не создать из Ливорно и Триеста соперников Лиону. В Лионе должно быть складочное место для этого вывозимого из Пьемонта сырца; и лишь то, что не нужно будет лионским фабрикантам, пусть из Лиона вывозится дальше, в другие страны. Вообще в этом «вечном споре» (как он выразился) между производителями сырца и фабрикантами генерал Бонапарт решительно стал на сторону последних[5]. В частности, там, где речь шла о различии интересов Франции и покоренной страны, он стал, не колеблясь, на сторону Франции. В конце концов решено было несколько расширить право вывоза пьемонтского сырца: он мог направляться не только в Лион, но и в Ниццу (т. е. тоже во Францию, но так, что удобнее было потом отправлять его в Испанию и Португалию).

Вопрос о дешевом сырье для шелковых мануфактур всегда очень интересовал императора. Так, в 1810 г. он запросил именно по своей инициативе совет по управлению торговлей и промышленностью: не следует ли запретить ввоз шелка-сырца из Италии в Германию, чтобы лионские мануфактуры не испытывали недостатка в сырье[6]?

В 1810 г. случился сильный недобор шелковых коконов. В среднем ежегодно собиралось в 24 департаментах 831 493 килограмма, а в 1810 г. было собрано 377 535 килограммов. Значит, недобор был равен 453 958 килограммам. Правда, министр не получил вовсе сведений из девяти департаментов (он затребовал справку от 33-х, где было хотя бы в ничтожных размерах шелководство), но эти дополнительные сведения не могли изменить значения факта. Нужно было доставать шелк. И вот министр и обращает внимание императора на то, что Италия[7] в этом же году имеет обильный выход коконов, произвела «на 740 000 килограммов больше, чем нужно для ее потребления», а потому беспокоиться нечего[8]: стоит лишь изъять от всякой вывозной пошлины шелк, «который вывозится из нашего Итальянского королевства через таможню в Верчелли и поступает на лионские фабрики»[9].

О том, как эксплуатировалось итальянское шелководство ради доставления дешевого сырья французским промышленникам, было уже сказано в главе о торговле с Италией.

2. Обеспечить сбыт оказалось труднее в данном случае, чем заручиться дешевым сырьем.

Всемогущий император, правда, очень покровительствовал этому производству. Наполеон потребовал от министра внутренних дел в 1810 г. подробных сведений обо всем касающемся положения шелковой промышленности в Империи, и даже технических подробностей; он хотел отчетливо уяснить себе «этимологический смысл слова organsin» и т. п.[10]

Наполеон внимательнейшим образом следил, в частности, за лионской шелковой промышленностью, близко принимал к сердцу ее интересы, ее технические и торговые успехи и затруднения. Проектируя создать особую кафедру химии в Лионе, где как раз тогда (в 1808 г.) производились опыты новых способов окраски шелковых тканей, Наполеон написал министру внутренних дел: «… portez la plus grande attention sur les teintures de Lyon; vous savez que c’est une grande partie de nos richesses»[11].

Он требовал (особыми распоряжениями) обязательного ношения шелковых платьев при дворе; требовал того же и от дворов, зависимых от него. Так, 22 февраля 1806 г. он посылает сестре своей герцогине Элизе приказ допускать при дворе ее лишь шелковые и батистовые одежды, «чтобы благоприятствовать и дать сбыт произведениям французской промышленности»[12].