Сочинения в двух томах

Ермолай. Взгляните, пожалуйста, на великолепную гавань, издали видную. А за нею на высокой горе богатый город, смотрящий на шпроту морскую. Без сомнения, к той-то гавани плывут три корабля спи с поднятыми флагами, управляемые купидонами.

Л о н г н н. Смотри же, сколь приличное спя картина говорит: «Господь правые сотворит течения твои» (Прп- тчи).

Ермолай. Вот два прекрасных мальчпка! Конечно, они купидоны. Один другого на плечах несет. Должен носимый носящего благодарить.

Лонгин. Но еще больше одолжен носящий носимому другу.

Ермолай. Для чего?

Лонгин. Для того, что носящий слеп, а носимый видящий. Один человек из двоих составлен. Подпись пз Павла: «Прилепляющийся к господу единый дух есть с господом».

Ермолай. Помогите сему трудолюбцу: упадет под бременем. Купидон целую на плечах таскает систему мира.

Лонг и н. Не бойся.

Яков. Не опасайся! Он в одной руке п все Копернп- ковы миры в забаву носит лучше Атласа [434]. А кто он? Се тот, что спрашивает Иова: «Где был ты, когда основал землю?» Но кто скажет, что значпт круг мира, со всех сторон пронзен стрелами?

Г р и г о р и й. Что есть стрела, если не стремление? Что ж есть стремление, еслп не божне побуждение, всю тварь к своему месту и своим путем движущее? Сие-то значит составлять мир и сей машине движение давать. Древнейшее любомудрцов изречение: «Любовь составляет мир». Поминает о сем и Цицерон в книжечке о дружбе[435]. Тот же вкус и в тех речах: «Omnia vincit amor…» — «все побеждает любовь». О сей-то преблаженной и всем владеющей любви и симпатии невеста в «Песне песней»: «Крепка, как смерть, любовь, жестока, как ад, ревность; крылья ее — крылья огня; угли огненные — пламя ее».

Теперь наперсника слово само изъяснилось: «Бог любви есть». Я так же рассуждал об ангелах природы, называемых у древних гениос, которым они приносили приношения, дабы спп ангелы были вождями в делах жития их.

Е р м о л а й. Сей мальчик без крыльев, увенчан цветовым венцом, держащий рог изобилия, — чуть ли не ангел природы.

Григорий. Так. Но не бешенством ли пахнет приносить хранителю своему ладан, вино, цветы, а не последовать ему туда, куда ведет божий сей наставник? Самая пх Минерва, когда то же есть, что натура, тогда видио, для чего поставили ее начальницею всех наук и художеств? Знать то, что все науки и все книги родились от тех, которые за то принимались, самою начальницею руководствуемые. Между тем, разбирая древних любомудр- цов, тайно образующие божию премудрость картины, не видите на главнейшем месте, будто всеми ими владеющий образ Христов [436].

Вверху напнсано: «Образ ппостаси его».

Внизу: «Иисус Христос вчера и днесь…»

В кругу, окружающем главу его, сие:

«О Я v», то есть сущий.

На взаимном месте — образ пречистой матери его, венец ее из звезд; под ногами — луна, система мира и змий, держащий в устах яблоко; но в руках ее — цветок лилии, а в сердце — сияние святого духа, задумчив и целомудренный взор.

Вверху надписано: «Сотвори мне величие, сильный». Внизу: «Радуйся, честного таинства дверь! Радуйся, премудрых превосходящая разум! Радуйся, верных озаряющая смысл!»

Fabula de haedo et lupo tibicine

Reformata 1760–mo anno in ludo po§tico Zacharpoli. Occasionem fabulae dederunt quidam discipuli prorsus invita, ut aiunt, Minerva discentes

A grege parvulus Haedus erat cum sorte relictus

Exilit ex sylvis ecce repente Lupus!

Tentavit primo fugam. Mox versus ad hostem

Tergori inhaesurura. Talia fat ei:

«Haud ignoro quidem, tibi jam me in ventre futurum.

Atque necesse mori, sed miserere tamen

Attamen hoc unum moribundo cede roganti;

Nonnihil ut tibilis mi modulere prius.

Dulciter ut vitam concludam. Namque beari

Scis, cum ipse es sapiens, omnia fine bono».

Turn Lupus haec secum: «Nae stultus ego! Hactenus

baud scivi.

Esse mihi dotem banc». Incipit ergo statim.

Ast Haedus modulante Lupo curvare choreas

Artificem mulcens laude subinde novum.

Turbine cum citior circumstat utrumque molossum

Turba. Lupo calamos excutit atque Lupum

Cincedo omisso, simul stimulare choraulem

Incipiunt. Tandem saltat et ipse Lupus,

prima Melanchates in tergo vulnera ferit

Asbolus et Leucon arripuere simul

Collo. At Theridamas et Poemenis haesit in armo.

Latratu resonat aura serena nimis.

Cetera turba coit confertque in corpore dentes

Vulneribus desunt jam loca. At ille gemit

Ipsum se obiurgans: «Cur, pessime, Cantor haberi

Cum cocus es natus, tam bonus ambieras?

Nonne erat hoc satius condire haedos et oves quam

Tractare illota musica sacra manu?

Dignus es hac mercede». Canes in corpore rostris

Mersi dilacerant. Ecce corona Lupo.

Affabulatio

Tu nihil invita dices facies ve Minerva

Quae natura negat, scilicet ilia fuge.

Si non es natus musis, fuge discere musas.

Heu! multos perdit fistula docta viros

paucos justa parens musis natura creavit

Esse — ne vis felix? Sorte quiesce tua.

Басня Эзопова[437]

Преображена на новый вид малороссийскими фар- бами для учеников поэтики 1760–го года в Харькове. Причина сей басни та, что многие из учеников, нимало к сему не рождены, обучались

Козля от стада осталось до беса.

Се ж и товарищ бежит — Волк из леса,