Сочинения в двух томах

Внучек, верь науке деда:
Верь — над женщиной победа
Нам трудней, чем над врагом.
Здесь всё случай, всё удача!
Сердце женское — задача,
Не решенная умом!

Ты слыхал ли имя Фрины?

Покорялися Афины
Взгляду гордой красоты, —
Но на нас она взирала,
Как богиня, с пьедестала
Недоступной высоты.

На пирах ее быть званным —

Это честь была избранным, —
Принимала, как сатрап!
Всем серебряные блюды
И хрустальные сосуды,
И за каждым — черный раб!

Раз был пир... то пир был граций!

Острых слов, импровизаций
И речей лился каскад...
Мне везло: приветным взглядом
Позвала уж сесть с ней рядом —
Вдруг вошел Алкивиад.

Прямо с оргии он, что ли!

Но, крича, как варвар в поле,
Сшиб в дверях двух скифов с ног,
Оттолкнул меня обидно
И к красавице бесстыдно
На плечо лицом прилег!

Были тут послы, софисты,

И архонты, и артисты...
Он беседой овладел,
Хохотал над мудрецами
И безумными глазами
На прекрасную глядел.

Что тут делать?.. Полны злости,

Расходиться стали гости...
Смотрим — спит он! Та — молчит
И не будит... Что ж? Добился!
Ей повеса полюбился,
Да и нас потом стыдит!1853

АСПАЗИЯ

Что скажут обо мне теперь мои друзья?
Владычица Афин, Периклова подруга,
Которую Сократ почтил названьем друга,
Как девочка, люблю, томлюсь и плачу я...
Всё позабыто — блеск, правленье, государство,
Дела, политики полезное коварство,
И даже самые лета... но, впрочем, нет!
У женщин для любви не существует лет;
Хоть, говорят, глупа последней страсти вспышка,
Пускай я женщина, а он еще мальчишка,
Но счастье ведь не в том, чтобы самой любить
И чувством пламенным сгорать и наслаждаться;
Нет, счастием его дышать и любоваться
И в нем неопытность к блаженству приучить...
А он — он чистое подобье полубога!..
Он робок, он стыдлив и даже дик немного,
Но сколько гордости в приподнятых губах,
И как краснеет он при ласковых словах!
Еще он очень юн: щека блестит атласом,
Но рано слышится в нем страсть повелевать,
И позы любит он героев принимать,
И детский голос свой всё хочет сделать басом.
На играх победив, он станет как Ахилл!
Но, побежденный, он еще мне больше мил:
Надвинет на чело колпак он свой фригийский
И, точно маленький Юпитер Олимпийский,
Глядит с презрением, хотя в душе гроза
И горькою слезой туманятся глаза...
О, как бы тут его прижать к горячей груди
И говорить: «Не плачь, не плачь, то злые люди...»
В ланиты, яркие румянцем вешних роз,
И в очи целовать, блестящие от слез.
Сквозь этих слез уста заставить улыбаться,
И вместе плакать с ним, и вместе с ним смеяться!

1853

ПРЕТОР