Сочинения в трех томах. Том 1

— Ваша светлость, — дрожащим голосом ответил Ван, — коленопреклоненный перед вами сюцай не в состоянии выполнить ваше повеление. Солнце тогда еще не взошло. В предрассветной полутьме я видел лишь груду кирпичей, напоминавших полуразрушенную стену; кругом росли колючие кусты. Две эти детали я помню ясно. С трудом поднявшись, с больной головой и пеленой перед глазами, я споткнулся о камень. Колючки изорвали мой халат и расцарапали мне лицо и тело. Тогда я думал лишь о том, как бы побыстрее выбраться из того мрачного места. Я слабо помню, как брел наугад по узким переулкам. Я шел опустив голову, пытаясь собраться с мыслями, я беспокоился за Чистую Яшму, которая так и не дождалась меня той ночью…

По знаку судьи начальник стражи заткнул Вану рот.

— Довольно лгать! — рявкнул судья. — В следующий раз изволь отвечать только на поставленные вопросы.

Он приказал страже:

— Покажите мне царапины на его теле!

Начальник стражи схватил Вана за шиворот и поднял на ноги. Два стража сорвали с него халат. Ван вскрикнул от боли: рубцы на спине, нанесенные ему кнутом три дня назад, еще не зажили. Судья Ди увидел, что его грудь, руки и плечи покрыты синяками и глубокими царапинами. Он кивнул начальнику стражи. Стражники снова толкнули Вана на колени, не потрудившись даже набросить на его плечи халат. Судья Ди продолжил допрос:

— Ты утверждал, что никто, кроме убитой, тебя и портного Луна, не знал о ваших тайных встречах. Это довольно сомнительное заявление. Ведь можно предположить, что случайный прохожий заметил, как ты влезал в окно, а ты и не подозревал об этом.

— Перед тем как выйти из дома портного, Ваша честь, — ответил сюцай Ван, — я выглядывал из-за двери и прислушивался, не идет ли кто. Иногда приближалась ночная стража, и мне приходилось ждать, пока она пройдет. Потом я быстро перебегал улицу и скрывался в темном переулке рядом с лавкой мясника Сяо. Там я был в безопасности, ведь если бы кто-нибудь появился на улице Полумесяца, я скрылся бы в темноте и остался незамеченным. Наиболее рискованным было взбираться по веревке, но тогда в окне появлялась Чистая Яшма, и, если бы кто-нибудь оказался поблизости, она дала бы мне знак.

— Сюцай, крадущийся в ночи, как простой воришка, — усмехнулся судья. — Пример, достойный подражания! Однако пошевели мозгами и постарайся вспомнить, не было ли случаев, когда тебя что-то встревожило.

Некоторое время Ван размышлял. Наконец неуверенно произнес:

— Припоминаю, Ваша светлость, что где-то две недели назад мне пришлось поволноваться. Прежде чем перейти улицу, я выглянул из-за двери и увидел проходившую мимо ночную стражу, начальник которой ударял в деревянную колотушку. Я дождался, пока они пройдут мимо, и совершенно ясно видел, как они заворачивают за угол в самом ее конце, где фонарь освещает кабинет доктора Фана.

Но не успел я проскочить в темный переулок, как вновь услышал колотушку стражей, причем совсем близко. Я в ужасе прижался к стене и спрятался в тень. Стук прекратился, и я решил, что стражники поднимут тревогу, приняв меня за вора. Но ничего не произошло. Стояла мертвая тишина. В конце концов я решил, что это эхо или собственное воображение сыграли со мной злую шутку. Я покинул свое убежище и дернул за веревку, свисавшую из окна Чистой Яшмы, чтобы сообщить ей, что я здесь.

Судья Ди повернулся к советнику Хуну, стоявшему рядом, и шепнул ему:

— Это новая деталь. Запомни ee!

Затем, сурово глядя на сюцая Вана, он недовольным тоном сказал:

— Мы тут с тобой теряем время. Как могла ночная стража так быстро вернуться? — Он обратился к старшему писцу: — Прочтите сегодняшние показания обвиняемого Вана, и пусть он скрепит их отпечатком большого пальца.

Старший писец вслух прочел свою запись, и Ван подтвердил, что его показания отражены правильно.

— Пусть поставит отпечаток пальца, — сказал судья страже.

Стражники вновь оторвали его от земли, прижали его палец к влажной тушечнице и велели поставить отпечаток на бумагу, брошенную судьей Ди к краю скамьи.

Пока Ван, дрожа, исполнял повеление, судья Ди заметил, что у него холеные руки книжника и пальцы с длинными ногтями, как принято среди образованных людей.

— Отведите обвиняемого в тюрьму! — крикнул судья Ди. Он поднялся и, сердито тряхнув рукавами, пошел с помоста. Открывая дверь, ведущую в кабинет, он услышал позади ропот толпы.

— Очистить зал, очистить зал! — выкрикивал начальник стражи. — Здесь вам не театр, где можно торчать и после представления! Ну живей же, или, может, вам еще чая с пампушками принести?

Когда последнего из зевак вытолкали за дверь, начальник стражи уныло посмотрел на своих подчиненных.

— То ли еще будет! — воскликнул он. — Каждый день мы молимся о ниспослании нам глупого и ленивого судьи. Но избавь меня Небо от служения судье, который одновременно и глуп, и усерден! И к тому же ужасный скряга. Что за беда!

— Почему его превосходительство не прибегнул к пытке? — спросил молодой стражник. — Этот хилый студентик сознался бы при первом ударе хлыста, и уж тем более если б ему руки и ноги зажали в тиски. Сразу бы все и разрешилось!