Сочинения в трех томах. Том 2

По мере развития этого безмолвного поединка, в котором каждый из нас не сводил с противника пристальных взоров, в высокомерном взгляде Ихурры появилось настолько оскорбительное для меня выражение, что я счел нужным заговорить.

На языке уже вертелась язвительная фраза, когда послышался конский топот: какой-то всадник прямо с пастбища поднимался на холм. Я узнал в нем лейтенанта Холлингсворта.

Он осадил коня.

— Капитан Уорфильд, — доложил он, — быки согнаны. Как прикажете…

Лейтенант не договорил. Взгляд его случайно скользнул по азотее, и он заметил Ихурру. Холлингсворта передернуло, глаза его налились кровью.

Казалось, еще мгновенье — и он задохнется от ярости. Я смотрел на его перекошенный рот, на конвульсивные движения шеи и подбородка, но всего замечательнее было выражение глаз. В них светилось неистовое ликование, столь необычное для сдержанного и холодного лейтенанта.

Однако волнение моего подчиненного тотчас же разъяснилось: да, он был рад неожиданной встрече, он захлебывался, предвкушая месть.

Из уст его вырвался дикий нечленораздельный крик, а за ним громовое восклицание:

— Это он! Это Рафаэль Ихурра!

Возглас лейтенанта, не заключавший в себе никакой угрозы, произвел, однако, магический эффект. Ихурра, очевидно, знал, с кем имеет дело. Смуглое лицо его побледнело и покрылось желтыми пятнами, глаза растерянно забегали.

Вместо отпора с его помертвелых губ сорвалось жалобное:

— Демонио!

— Предатель! Убийца! — кричал лейтенант. — Наконец-то я тебя держу! Теперь мы сведем счеты!

С этими словами он прицелился из карабина в голову Ихурры.

— Что вы делаете, лейтенант? Остановитесь! — воскликнул я и, пришпорив коня, бросился к Холлингсворту.

Хотя мой послушный Моро взвился птицей и я успел толкнуть неистового лейтенанта под локоть, он выстрелил. Во всяком случае, я отвел руку стрелка, и пуля, вместо того чтобы размозжить голову Рафаэлю Ихурре, как это случилось бы наверняка без моего вмешательства, засела в парапете, обдав лицо сеньора Рафаэля облаком известковой пыли.

Мексиканец даже не пытался уклониться от вражеской пули. Должно быть, он оцепенел от ужаса.

Только звук выстрела и едкая пыль с поврежденной балюстрады, хлынувшая ему в глаза, отрезвили его. Он встрепенулся и бросился бежать.

Обернувшись к товарищу, я с раздражением произнес:

— Лейтенант Холлингсворт! Я вам приказываю…

— Капитан Уорфильд! — оборвал меня лейтенант. — Поскольку дело касается службы, я обязан вам слепым повиновением, но это — мое частное дело, и сам главнокомандующий не мог бы… Впрочем, простите, я теряю время. Разбойник ускользнет.

Сумасшедший лейтенант пришпорил лошадь и скрылся в воротах гасиенды. Догнав Холлингсворта в патио, я схватил его за рукав, но он вырвался и соскочил с коня.

Сжимая в руке карабин, он бросился вверх по лестнице, загремев саблей по каменным ступенькам. Мгновение — и он скрылся за парапетом азотеи.

Я ринулся за ним.

Поднимаясь по лестнице, я услышал сверху возбужденные голоса, грохот каких-то разбивающихся предметов и наконец два выстрела с небольшим интервалом.

Все завершилось пронзительным женским криком и стоном мужчины.

«Один из них убит или смертельно ранен», — подумал я.

В несколько секунд я очутился на крыше. Все тихо. Терраса как будто пуста. Но я искал убитого в гуще цветов и экзотических растений, среди деревьев в громадных кадках.

Напрасно. На полу, усеянном черепками, — ни Ихурры, ни Холлингсворта.

А пронзительно крикнула женщина? Где она? Где Изолина?

Заметавшись по крыше, я набрел на внутреннюю лестничку, соединявшую азотею с жилыми комнатами.

Все трое, очевидно, спустились по ней.

Я решил воспользоваться тем же ходом. Но под стенами гасиенды снова раздались крики и выстрелы.

Два человека бежали по склону холма: Холлингсворт, размахивая саблей, преследовал Ихурру.

Рафаэль, оказавшийся хорошим бегуном, сильно опередил своего противника, стесненного воинским снаряжением.

Мексиканец надеялся укрыться в лесу, начинавшемся у подошвы холма.

Это ему удалось.

Холлингсворт нырнул за ним в чащу, как гончая, преследующая дичь.

Чтобы помешать убийству, я сбежал вниз, вскочил на коня и поскакал через пастбище.

Достигнув зарослей, в которых исчезли враги, я отыскал их следы, углубился по ним в чащобу, но вскоре следы заглохли, и я был вынужден остановиться.

Насторожившись, я не услышал ни голосов, ни стрельбы. Только приглушенные крики пастухов доносились из-за холма.

Эти звуки напоминали мне о служебных обязанностях, и я вернулся к гасиенде.

Обитатели дома притаились в наглухо запертых и погруженных в абсолютный мрак помещениях. Очевидно, они опасались нападения, считая рейнджеров способными на грабеж, поджог и все смертные грехи.

Я не знал, на что решиться. Странное поведение Холлингсворта перепутало все мои карты. Мне безусловно следовало вызвать Рамона де Варгаса, но я не мог ему дать надлежащих объяснений, так как сам нуждался в ключе к таинственным происшествиям. Вот почему, скрепя сердце, я склонился к отъезду.