Сочинения великих итальянцев XVI века

В 20-е годы Гвиччардини, продолжая осмысливать проблему конституционного устройства Флоренции, написал диалоги «Об управлении Флоренцией» (Del reggimento di Firenze, между 1523 и 1527 гг.), в которых подверг скрупулезному разбору достоинства и недостатки правления «одного» (Лоренцо Медичи Великолепного) и демократии при Савонароле и сделал вывод в пользу республиканской формы правления как наиболее пригодной для Флоренции, так как при ней сохраняется равенство граждан. В годы сельского уединения Гвиччардини завершил своеобразный свод правил поведения в частной и общественной жизни — «Заметки о делах политических и гражданских» (Ricordi politic! е civil!). Здесь в лаконичной, подчас афористичной форме изложена «практическая мудрость», основанная на жизненных наблюдениях и проникнутая прагматическим индивидуализмом. Весной 1530 г. Гвиччардини отправился в Рим, надеясь на службу у папы Климента VII, который после сдачи Флоренции императорскому войску направил его в город, поставив во главе флорентийского управления наряду с Франческо Веттори и Роберто Аччайуоли. В 1531 г. Гвиччардини получил от папы должность управителя Болоньи, а в 1534 г. он снова оказался во Флоренции, где стал одним из советников герцога Алессандро Медичи, а после его убийства в 1537 г. помогал укреплению власти герцога Козимо I Медичи. Последние годы жизни Гвиччардини провел в своем имении Арчетри, занимаясь литературным трудом. Он писал «Историю Италии*, начав ее с 1492 г. (год смерти Лоренцо Медичи) и кончив 1534 г. В этом историческом труде Гвиччардини старается быть беспристрастным в оценках событий и действующих лиц, пытается выявить глубинные причины неудач, постигших Италию в период длительных и разорительных для нее войн. «История Италии» была опубликована в 1561-1564 гг. Творческое наследие Гвиччардини включает также «Семейную хронику», «Воспоминания о себе самом», письма. В настоящем издании впервые в переводе на русский язык публикуется часть «Истории Флоренции» Гвиччардини. Перевод сделан по изданию: Guicciarrdini Francesco. Storie fiorentine dal 1378 al 1509/ а сига di Roberto Palmarocchi. Bari, 1931. Р. 72-159.

Пьетро Бембо

АЗОЛАНСКИЕ БЕСЕДЫ

I

Когда за темной тучей, предвещающей бурю, не видать ни звезды, ни путеводного знака, сколь отрадно усталым мореплавателям отыскать по показаниям индийского камня небесный ориентир, чтобы, не боясь остаться без руля и ветрил или сбиться с курса, направить корабль к назначенной цели или к спасительной гавани! И путнику, на развилке дорог в незнакомой местности, в замешательстве раздумывающему, куда свернуть, сколь отрадно вдруг увидеть человека, который, зная верное направление, выведет напрямую к пристанищу или укажет, как туда добраться до наступления темноты! Но не то ли случается видеть и всякий день в жизни, когда, проходя нашим земным поприщем, застигнутые бурей страстей или пребывая в замешательстве перед множеством по видимости истинных мнений, мы чуть ли не повседневно нуждаемся в компасе или провожатом? Вот почему я полагаю, что нет ничего лучше, чем подвизаться среди людей, умеющих — о чем бы они ни говорили, о том ли, что сами испытали, или что узнали от других, или проникли умом — указать ближнему, как обойти опасность или как не заплутать в местах, где легко сбиться с прямой дороги. Ибо есть ли что благороднее, чем послужить другому? И что более подобает человеку на сем свете, чем быть причиною блага многих людей? И еще: если достоин похвалы человек, умеющий жить безупречно (притом что его никто не видит и не слышит), а такой человек бесспорно достоин всяческой похвалы, то насколько же более достоин хвалы тот, кто и сам умеет жить безупречно, и множество людей, в сем мире живущих, умеет наставить и предостеречь от заблуждений. Немало есть причин, почему путник лишается покоя и пребывает в сомнениях и опасениях насчет правого жизненного пути, но одна из первейших — это неумение различить, какая любовь есть благо, а какая — зло; недаром же бывает, что мы любим то, чего должны чураться, и не любим того, к чему должны стремиться, или же сторонимся или домогаемся чего-либо больше или меньше, чем следует, испытывая замешательство и тревогу. Вот почему мне захотелось записать рассуждения о любви, каким не столь давно в течение трех дней предавались трое наших образованных и наблюдательных юношей в обществе трех наших достойнейших дам, в то время, как они гостили во владениях королевы Кипрской^[290].