Сочинения. Воспоминания. Письма

По Иртышу плавало шестнадцать его пароходов. Торговал Артемий Дернов кожами, лесом, солью и хлебом. Но всего этого было ему мало. Открыл он в степи каменный уголь, начал разработку; выписал заграничные машины, заграничных мастеров. Среди безлюдной степи закипела жизнь. Начал основываться небольшой городок, к Иртышу стали проводить железнодорожную ветку. В шахтах работали тысячи людей, но дело приносило убыток, пришлось просить денег в банках. А просить не любил Артемий Дернов.

Вначале банки охотно учитывали векселя Дернова, но скоро выпрашивать деньги стало труднее: пошла молва, что дела Дернова падают. Но не хотел сдаваться Артемий Дернов – ездил по степи, делал заявки на десятки тысяч верст. Все это не только ухудшило положение дел, но и вызвало большие расходы. Никто не давал денег, кроме ростовщиков. Заметил в один прекрасный день Артемий Дернов перемену в отношениях к себе. Уже не с тем вниманием, какое он до сих пор привык встречать, слушали его; многие уже не соглашались с мнением Артемия Дернова и высказывали свой собственный взгляд. Никто не приходил спрашивать совет по поводу житейских и денежных дел. Заметил Артемий Дернов, что знакомые и те, кто был ему должен, увидя его, быстро сворачивали в переулок, а когда нельзя было свернуть, то отворачивали голову, как будто не замечали.

Тогда вздумал Артемий Дернов взять от неблагодарных людей свои прежние «благодеяния». Сделать это было легко, так как брал он всегда с тех, кому давал деньги, расписки для того, чтобы знать, кому и сколько дано. Ночью, когда не спалось, перебирал Артемий Дернов расписки, читал их и вспоминал, на что просил человек деньги, каким голосом плакал и просил на похороны ребенка или жены, или на покрытие пропитых казенных денег.

Отобрал Артемий Дернов те расписки, которым не прошел срок давности и которые были без срока – до предъявления. Набралось таких расписок на шестьдесят три тысячи. Подал Дернов в суд, получил исполнительные листы и стал описывать дома и рухлядь, коров, лошадей, самовары. Слезы, просьбы, ползанье на коленях, льстивые слова – ничто не помогало.

Артемий Дернов говорил:

– Вы думали, победнел Артемий Дернов, вы думали, что нет денег, так пропал Артемий Дернов. Артемий Дернов вам еще покажет, кто он, какая у него на плечах голова. Было время – унижались, просили, на коленях ползали, слезы проливали. Нет, теперь Артемий Дернов вашим слезам не поверит. Нет в моем сердце жалости.

Дома Артемий Дернов также встретил перемену. Молодая жена, прежде любящая, веселая и красивая, стала скучной, недовольной; глаза у нее часто были заплаканы, частенько уклоняясь от поцелуев Артемия Дернова, она говорила:

– Загубил меня, мужик проклятый, посмотри на рожу свою, на кого ты похож. Если бы не ты, так я была бы замужем за Степановским, он скоро будет губернатором. А ты, ты что? Купчишка. Вот придут с исполнительными листами и так же, как ты описывал, тебя опишут. Вот я посмотрю тогда на твои слезы, ростовщик проклятый!

Не мог стерпеть таких слов Артемий Дернов, привыкший к почету и уважению, лести. Долго молчал, потом встал и тихим шипящим шепотом, как будто боясь, что кто-нибудь услышит, проговорил:

– Змея ты, змея подколодная. Ужалила, ужалила в самую душу мою. Ненавидя меня, как ты смела дать жизнь моему сыну? С презрением относясь ко мне, родила сына, дитя ненависти. Разве так можно делать! Не великий ли это грех передо мной и сыном моим? Этого я не могу простить…

И ударил Артемий Дернов любимую жену свою.

Не спал ночью Артемий Дернов и думал, где бы достать денег, только сто тысяч, и опять бы завертелись колеса машин, и опять бы пришли тысячи рабочих, и опять бы шло миллионное дело, с таким трудом созданное. Ходил он по всем восемнадцати комнатам, ложился на кровать, стонал и не находил покоя.

Не жаль ему было ни пароходов, ни каменноугольных копей, не жаль было дома в восемнадцать комнат, ни дорогих ковров, ни мебели: он жалел свои гордые, смелые мысли. Мечтали о бессмертии и теперь не хотели смириться и покинули его голову. И когда уходили мечты о биографии, то почувствовал Артемий Дернов, как внутри крикнули эти мысли о Пушкине, о Гоголе, о Льве Толстом.

– Все напишут, всю их жизнь опишут, а о купце Артемии Дернове никто ничего не напишет, потому что ничтожество Артемий Дернов, а все, что сделано, так это не Артемий Дернов сделал, а власть золота.

– Так я, значит, был посторонний наблюдатель?

Когда ты наживал деньги, когда ты не жалел людей, когда увеличивал свои богатства, ты находился под властью капитала. Когда не обращал внимания на слезы и страдания людей, ты находился под покровительством, когда же ты стал расточать золото, стал жалеть бедных, стал осушать слезы, стал мечтать всех бедных утешить, отнялась от тебя власть и будет отдана другим, более жестоким и безжалостным.

Таковы были мысли Артемия Дернова, и со свечой в руке бродил по своим комнатам Артемий Дернов и в самой дальней встретил няню.

– Где жена, где сын мой, порожденный любовью и ненавистью?