Сочинения. Воспоминания. Письма

…Где я, где роза, где моя дочь?.. Это красный крест, а я думал, это роза. Это лазарет, кровать, я ранен. Но как же я жив, я ясно чувствовал, как превращаюсь в другую жизнь.

Бессмертие, бессмертие на земле, всюду жизнь, а люди думают, что пушками могут убить жизнь человека. Жизнь человека нельзя убить.

Только вот беда: так много плохих мыслей, и они оплетают жизнь терновником и лопухами.

1911–1914

Г. Вяткин в рецензии 1928 г. говорит о произведениях, написанных в период 1911–1914 гг., среди которых упоминается и данный текст.

Слезы

– Вот я тебя нашла, сын мой… Я долго искала. Я обошла много верст, – летели пули, где-то бухали пушки, а я не боялась. Я должна была найти тебя, я наклонялась над многими трупами и шла дальше – и вот нашла. Теперь ничего нет страшного, придут повозки Красного Креста, и ты будешь спасен, будут лечить тебя, и скоро ты выздоровеешь, поедешь на родину и увидишь свою жену и сына.

– Я, мама, боюсь… Уже солнце заходит, и скоро настанет ночь… И вдруг меня забыли и за мной не придут или не найдут.

– Не бойся, мой милый, найдут.

– У тебя, мама, в крови рука, я не могу видеть крови.

– Что ты, это повязка Красного Креста, я же сестра милосердия.

– Да, милосердие, милосердие – это очень хорошо; чтобы всем оказать помощь, так много нужно милосердия. Я, мама, боюсь, меня забудут.

– Нет, не бойся.

– Я боюсь, как маленький ребенок, боюсь.

– Не бойся; вот я встану, сниму передник и буду долго махать своим белым передником с красным крестом. Теперь, когда люди рискуют жизнью, они стали слишком зорки и увидят.

Встала мать и долго махала своим передником, но никто не ехал на помощь. Уже солнце, окрашивая облака в красный цвет, закатывалось.

– Садись, мама, все равно никто не приедет, никто не придет. Поближе садись, вот так. Когда ты махала своим передником с красным крестом, мне казалось, что на поле сражения, среди трупов, в темную ночь стоит милосердие и освещает поле смерти светлым, как прожектор, факелом, и на этот свет ползут раненые, и среди них я. И смерть старается затуманить своей костлявой рукой свет. Вот какой странный сон приснился мне. Расскажи, мама, как ты меня нашла. Вот наступит ночь, и я боюсь, хотя около меня ты, моя мама; а как было бы страшно, если бы я был один. Это ведь чудо, что ты нашла меня.

– Я им говорила, что нужно тебя искать, но они не верили, они боялись идти навстречу пулям. Я же не испугалась, потому что я – твоя мать.

– Когда я был маленьким, ты пела какую-то песенку, а потом у меня был маленький органчик, который играл какую-то веселую песенку, а потом у меня были картинки, на глянцевой бумаге матовый невидимый рисунок, и когда водишь карандашом по бумажке, то карандаш прилипает только на матовые линии – и получается рисунок. Органчик и эти картинки ты привезла мне из Германии. Вот прошло пятнадцать лет, и я не забыл радость, что дали мне, маленькому, эти игрушки.

– Наступила ночь, спать пора, я спою тебе колыбельную песенку.

– Я не могу долго спать, мне снятся страшные кошмарные сны.

– Я спою, а ты постарайся ни о чем не думать и заснуть.

Слушай, мой мальчик,
Сказку любимую я расскажу:
Сосны седые шевелятся глухо,
Выбежал волк на межу…
Выбежал, глянул и скрылся пугливо…
В воздухе холод и серая хмурь.
Бьются о берег морского залива
Волны неведомых бурь…
Ветер их гонит, куда и откуда,
Нам не узнать: необъятны моря,
Хмуры и страшны, и только как чудо
Заревом светит заря…

– Волки… я боюсь, мама, волков. Вдруг придут серые волки и растерзают меня и тебя.

– Не бойся. Если придут серые волки, я скажу им: «Не троньте моего сына», и волки уйдут.

– А если прилетят черные вороны, с хриплым зловещим карканьем, с красными клювами и выклюют мне глаза? Глаза, которые вмещали весь мир, всю красоту природы и искусства, которые так много видели через книги чужих мыслей?!

– Если прилетят рано на заре черные зловещие вороны, я им скажу: «Не троньте моего сына».

– А если прилетят большие коршуны с острыми когтями?!

– И их не бойся, я им скажу: «Не троньте моего сына».

– А если придут мародеры и убьют меня, я боюсь?!

– Да, мародеры страшнее всего, но и их не бойся, и им я скажу: «Не троньте моего сына, все возьмите, но только не убивайте». И они все возьмут и уйдут.

– А если прилетит шрапнель и убьет?!

– И шрапнели не бойся. Если прилетит шрапнель, я укрою тебя от осколков своим телом: я уже старуха, и умереть пора.

– А если проедет батарея врагов и колесами, тяжелыми колесами, раздавит мне голову; как кедровый орех расщелкивают зубами, так колесами раздавят мою голову?!

– И этого не бойся: здесь нет дороги.

Целую ночь сидела мать над раненым сыном и пела колыбельную песню, и капали слезы на холодную землю. Проснулся сын и сказал: