Сода-солнце. Повести

- Я почти поверил, - сказал он. - Я хочу поверить… Но чем вы можете доказать, что это не мистификация?… Потому что если все так, значит начинается Золотой век… Одно доказательство… Я ученый… Одно…

- Я знаю, как начнется то, что вы увидите, когда вернетесь к своей аппаратуре, - сказал приезжий. - Теперь я верю, что эксперимент удался…

- Как начнется… то, что я увижу… как? - ученый почти не дышал.

- Вы увидите третий этаж жилого дома. Там будет раздаваться очень хорошая музыка… - сказал приезжий.

БЮСТ ИМПЕРАТОРА

Это был третий этаж жилого дома. Там очень хорошая музыка раздавалась. Потому что за роялем, прекрасным роялем, кстати сказать, сидел Людвиг Бетховен, плотный человек. Волосы у него были соль с перцем, начинали седеть, и лицо красноватое, и глаза пламенно-голубые. Вот какой он был, не последний в своем деле музыкант, печальный человек.

Потом он не стал больше играть, а когда последний аккорд повис - он его педалью поддержал постановил в воздухе, а потом к нему еще присоединил один. Перед ним на подставке для нот стояло письмо, и он это письмо брал аккордами и не давал ему гаснуть, и получалось, что это начало Лунной, только аккорд не переходил в аккорд, а как будто Людвиг кирпичи клал, возводил стену.

И тут он подумал и сказал так:

- Кто-то окрестил эту сонату Лунной… а я, старый дурак, с этим согласился. И еще он подумал:

- А почему бы и нет? Люди хотят, чтобы название будило память о прошлом, и тогда тот, кого чет с нами, приходит и встает рядом.

Он взял письмо и прочел вслух: «Я приехала… и теперь мы с тобой в одном городе, Людвиг»

- Но люди находятся вместе не только тогда, когда они рядом, - сказал он. - Поздно, Джульетта, поздно.

И тут он взял и порвал письмо на мелкие клочки, а потом попытался их сложить вместе и немножко повозился с клочками, потом покряхтел и смахнул их в ладонь и не знал, куда девать - выбросить не решался.

- Господин Бетховен! - закричал человек, входя в комнату. - Пошел второй час, как вы музыку играете! Что же вы мне ответа не даете на письмо, вы, наверно, хотите, чтобы я дожидался до ночи?

Бетховен обернулся и посмотрел на этого человека.

- Ответа не будет. Вот тебе за труды. И не кричи так. Я прекрасно слышу.

Посыльный взял деньги и пошел к дверям.

- Постой, - сказал Бетховен. - Иди сюда. У меня не выходит финал. Вот послушай, - и он стал укладывать аккорды, как будто стенку строил. - Говорят, что это Лунная соната. Это неверно. Вот первая часть - смотри. Это мрак, это предчувствие горя. А вот вторая часть - это описание горя… понимаешь? - Бетховен взял посыльного за руку и заглянул ему в лицо. Бетховен как огромный седой новорожденный - голубые пламенные глаза и волосы в сером порохе. - Я лучше пойду, - сказал малый и, вырвав руку, ушел из комнаты.

А Бетховен стал опять укладывать аккорды. И заговорил громко, потому что уже давно врал, что хорошо слышит. Ему было очень страшно.

- Прошлое словно гиря повисло на моей душе. Но прошлое родит слезливую музыку… Настоящее родит трезвую прозу, и только будущее родит мечту - так я написал. Но где взять это будущее?

Он оглянулся.

Все лежит вперемешку в этой комнате. Партитуры, рубахи, носки, книги. Он стряхнул с ладони бумажные комочки, оперся тяжело на отставленное колено и опустил голову. Потом вздохнул, отыскал цилиндр и вышел из дому.

…Он шел мимо столиков пивного зала, стоявших на улице.

- Мальчик, стул господину Бетховену! - крикнул хозяин и понес ему кружку пива, и все стали оглядываться, и ему это было все равно, потому что он был Бетховен.

- У меня сегодня нет денег, Филипп, - сказал он.

- Я на вас зарабатываю, - наклонившись, тихо сказал хозяин. - Сюда приходят из-за вас.

- Не слышу, - сказал Бетховен.

Хозяин махнул рукой и поставил пиво на стол.

- Вы сегодня бездельничаете, Людвиг, - сказал худой человек за соседним столом.

- Здравствуй, здравствуй, - рассеянно ответил Бетховен, глядя в сторону.

- Что? Не идет? - спросил человек, наклонившись. - Вот это? - и он пошевелил пальцами в воздухе, как будто играл гамму. - Нет вдохновения? Боги нас оставили?

- Боги нас оставляют, когда мы отворачиваемся от них, - сказал Бетховен.

- Боги нас оставляют, когда у нас нет денег, - ответил худой. - Моя жена хорошо это знала… Теперь это знает дочка.

- Молчи, пьяница, - сказал Бетховен. - Вдохновение уходит от нас, когда нет ясной мысли. Вдохновение не родится, когда видишь, что мысль твоя ложная.

- Чепуха, Людвиг. Вдохновение и мысль - что между ними общего? Вдохновение - это когда сам не знаешь, почему пишется. Твоя музыка или мои стихи - безразлично. И тебе это известно лучше, чем мне.

- Ты прав. Но вдохновляются все-таки истиной, а не ложью… Вот ты говоришь - сядь и импровизируй.

- Я этого не говорил.